Мария Спиридоновна заметила мельтешение где-то выше скульптур и в панике прижалась спиной к ледяному деревцу, крепко вцепившись в поварешку. К ней, как гигантские белые бабочки, спускались сверху снежные феи, повинуясь команде своей хозяйки. Их ледяные руки мелькали, колдуя что-то, покрываясь инеем и туманно-снежной дымкой. К Марьиному облегчению, поварешечка в руках у нее нагрелась и, дернувшись вперед, отразила магический залп куда-то в сторону. Потом вырвалась из хватки и, раскалившись, кинулась к врагам, брызжа красными искрами.

Одна фея увернулась, изящно сделав пируэт в воздухе. Другая, поставив щит, не рассчитала мощи, артефакт разбил защиту как скорлупку, и фея, получив в лоб обжигающим черпаком, рухнула, расколовшись на куски, как фарфоровая кукла. Марью замутило от такого зрелища, но, словно показывая, что все только начинается, сбоку прозвучал вой, полный отчаяния и злости.

— Мои шедевры! Моя единственная отдушина, моя память о нормальной жизни. Мое творчество! — В голосе ведьмы сплелось гудение ветра, хруст льда и звон разбивающихся осколков.

Видимо, отрикошетившее заклинание фей и падение осколков от одной из них разрушили хрупкие скульптуры. Может, Марья и пожалела бы ледяную красоту, но сейчас она хотела только выжить. Изо всех сил пытаясь спрятаться от разъяренной скульпторши и заклинаний ее прислужницы, воюющей с грозной поварешкой, она неожиданно оказалась у камня. Решив, что большой булыжник — прекрасное укрытие, она спряталась за ним. Свист поварешки, как молния летающей над террасой, визги ведьмы, звон бьющихся скульптур и вспышки заклинаний слились в ушах Марьи в жуткую какофонию, через которую громко слышались удары сердца в груди напуганной женщины.

У самого выхода на террасу за одной из фигурок затаился Егорка. Пробираясь наверх, карла успел заметить спешащих снежных фей, от которых спрятался. Ход на террасу у него тоже был, через зал, в свое время Егорка даже сумел отковырять с задней стенки трона парочку блестящих кристаллов и очень этим гордился. Сейчас он азартно наблюдал своими маленькими глазками за боем и, главное, следил за летающей по всей террасе поварешкой, крепко сжимая кулачки.

— Давай, блестяшка, стукни злую муху! — тихонько шептал он себе под нос. — Всех поколотишь, а потом я тебя найти и взять себе. Муха на крыльях пускай летать, а я летать на блестяшка.

Зоркие глазки карлы первыми заметили появление еще одной странной фигуры, влетевшей на поле боя через перила.

Рорх еще на подлете заметил, что на верху башни что-то происходит. А приблизившись, сразу узнал Марьину поварешку. Поэтому, приземлившись на ледяной камень террасы, лич внимательно всмотрелся в противницу магической утвари. Ощутив отсутствие жизни в снежной фее, которая уворачивалась от поварешки, он вмешался в бой и окутал фею зеленым туманом, сплетя пальцы в пассе упокоения нежити. Фея рассыпалась снежной дымкой вперемешку с зеленоватыми искрами.