— Вот ведь ухо от селедки! — Марья вскочила на ноги и заходила по комнате. — То есть им камень, магию, а из меня свежеиспеченный покойничек. А камешек-то им зачем?

— А камень поможет вам создать место рождения фей, это как бы основание дома. А они надеются заложить еще одну цветочную поляну. Можно сделать место для любых фей. Цветочную поляну, материнскую скалу, родник рождения, дерево жизни — я даже не представляю, на что вы способны с этим камнем и скипетром. Хотя… — Марк Радимирович вздохнул, — про скипетр я ничего не разузнал. Рисунок был надорван. Знаю только, что магические потоки в нем, как у вас, разные. Еще знаю, что пыльца ваша не простая. Хорошо, что Саврасыч придумал ее в ячейку складывать.

Мария Спиридоновна покосилась на никуда, как ни странно, не девшийся, по-прежнему висящий над плечом сборщик ресурсов.

— Значит, камень нужен мне самой, — задумалась женщина, замерев посреди комнаты, — и магию отдавать нельзя ни в коем случае. Это они весь мир решили других фей лишить, эгоистки зловредные?! — Она немного помялась, но все же напомнила Рорху про свой так и оставшийся без ответа вопрос: — Марк Радимирович, так что с вами произошло и как вы все-таки тут оказались?

— Да это наши чудо-алхимики с зельем начудили что-то, экспериментаторы, — скривился лич, пощупав бугры на лице и отколупав с подбородка остатки засохшего стебля. — Вот последствия от разных видов магических потоков в организме и лезут наружу. А прилетели мы с госпожой Эртонизой. Она недалеко отсюда, в горах. Ей необходимо собрать вокруг как можно больше энергии своей стихии, так как оказалось, что здесь территория ледяных драконов, — объяснил Марье Рорх и уточнил: — И она не может находиться здесь просто так, очень большая трата магии.

— Ой, так это драконий замок или крепость! А я-то гадаю, что за странная архитектура с башнями и пропастями. Драконам-то все равно, наверное, они же летают, — покивала Марья. — И на картинке той с троном, значит, белобрысый хозяин драконом был.

Неожиданно Рорха скрутило. Из него, как из ран, хлынул серо-черный туман, расползаясь рваными клочьями по каменному полу. Исчез хребет на позвоночнике, оставив после себя порванный комбинезон, спали розовые бугристые опухоли. Он пристально посмотрел на Марию Спиридоновну и принюхался.

— От вас шоколадом пахнет, — сказал он вдруг Марье и, зевнув, заснул, свернувшись калачиком на полу.

— Что это было? — Марья в недоумении потрогала его за щеку. — Теплый какой! И вроде дышит. Это как?

На лысой макушке лича, которая давным-давно не помнила растительности, появился рыжеватый колючий ежик. Маленький, совсем щетинка.