– А я? – с улыбкой спросил Севастьян. – Кстати, розовое платье тебе идет больше серого.

– Глупости! – Атора нахмурилась, – Ты, дядя Сева, сиди здесь и не мешайся. – Ребенок указал дяде место на песке. – Когда матушка-веда приплывет, вы с тетей Яречей доставите сюда матушку Анастасию.

– Зачем? – вырвалось у меня.

Атора раздраженно вскинула плечи:

– Веда речная не может на воздух выйти, окаменеет. А чтоб в Черду попасть, ей нужно дожидаться двадцать первого дня. Это не скоро, и мы все умрем!

От столь мрачно-лаконичного детского замечания и у нас помрачнело на душе. Но это заставило действовать! Даже меня, хотя, как я поняла, если войти в реку, рыбы-монстры могут сожрать. И местом, куда Атора твердо показала рукой, был камень, у которого меня топил Олег. Нырнула – и все сжалось внутри! В глаза мне смотрела огромная страшная рыбья морда. Ее тело колыхалось совсем рядом, трехметровое, серое, с желтыми точками по бокам. Нас отделяла тонкая пленка-преграда. Пузырьки воздуха из жабер скатывались по ней, окутывая выпученные рыбьи глаза. Акулоподобный монстр с огромной пастью и острейшими зубищами плавал словно в огромном целлофановом пакете, погруженном в воду. Ой, мамочки, он целую стаю к себе позвал! Страшно-то как! До бессознательного ужаса! Я всплыла, глотая воздух. И рыбы забугрили под поверхностью воды, но она не выпускала их. Резиново-упругая, колючая на ощупь пленка дралась током. От него в воде переливались перламутровые искорки. Параллельный ведьмин поток! Я представила, что нахожусь в нем. Знала, что действую правильно. Нужна была настройка сознания – мои воспоминания и ощущения в ведьминой проруби. Сдуру получилось слишком хорошо! Воду разорвали круговые волны, и целое стадо ужасных страшных сомов захороводило вокруг меня. Они притирались ко мне жесткой шкурой, даже через одежду оставляя на коже ссадины. Длиннющие сомьи усы щекотали по ногам. Обвивали, хватали, принюхивались. Примеряются сожрать!

Но по акулищам, как плеткой, в воде ударил сильный и очень неприятный звук. Вот это эффект! Некоторые рыбины аж закувыркались в воде, еле глотая воздух жабрами. Мишель самоутверждалась в роли госпожи. Я по-тихому ретировалась на камень, а по нему, по застывшим ступеням лавы и на берег. Тул Травии – браслет опущенный в воду, быстро разложил по полочкам, разъяснил рыбинам, что нужно делать. Акульи плавники косяками скрылись под водой. Волны от их движения лениво разошлись в разные стороны. Мишель тоже вышла на берег, выкручивая подол мокрого платья.

– Ждем, – устало сказала она.