Хема пристально смотрела на меня, ждала, от нетерпения потряхивая головой. Я онемела. Точно столбняк нашел! Все мысли сбивали большие шестигранные глаза. Я влипла в собственное отражение в них. Я-то улыбалась, но мое изображение становилось все более печальным и расплывчатым. Поняла, что Хема теряет ко мне интерес, и выдала:

– У вас глаза такие яркие, как садовые прожекторы.

Передние копытца «оленихи» стали переминаться на одном месте. Мне, наверное, надо было извиниться, рассказать о своей беде, попросить…

– Хема…, Катя…, – и я заплакала.

Длинная шея Хемы напряглась. Она подошла ко мне. Осторожно положила голову вначале на одно плечо, потом на другое. Утешающие, дружеские, нежные прикосновения. Хоботок ее носа нашел мое ухо. Шумящие звуки, словно из морской раковины, складывались в слова:

– Хема поможет, но в вашем случае, только если сможет.

В сад она сразу не пошла. Спросила у Семена, не может ли он провести с ней экскурсию по окресностям. Муж, посмотрев на меня, пожал плечами. Она вздохнула, гордо вскинула голову, затем опасливо покосилась на деревья сада и, испугавшись, отвела взгляд. А в ухо мне светлость вдула следующее:

– Я понимаю, почему ты держишь мужа у ограды, а не в доме. Там слишком опасно. И, как умная женщина, ты спрятала свои лучшие цветы здесь в траве. Они восхитительны! Ты позволишь?

Я энергично закивала головой, так, что шею свело. Хема с удовольствием объела все головки луговой ромашки, растущие в придорожном бурьяне. Затем своим хоботком она сообщила мне:

– Кажется, я готова. Пройдемте, – Хема скосила глаза и проследила за движением упругого бугорка под ее шкуркой. Затем гордо поцокала по дорожке к саду.

– Сюда, сюда, – услужливо сказал дед Василий, сопровождая Хему в сад.

Но она резко остановилась, подняв одно переднее копытце. Подвижный хоботок всасывал воздух. Под черно-белым мехом прошла упругая морщинистая волна. Бурунну замерла на месте. Прошло минут десять, а она всё стояла, словно вкопанная в дорожку статуя. Прошло еще минут пять, когда мы предприняли попытки привлечь ее внимание. Семушка вроде понравился ей и осмелился погладить ее по красивой белоснежной гриве. Глаза Хемы стали черными непрозрачными. Мне показалось, в них застыла ненависть. Олениха так резко рванула с места, перепрыгнув через деда Василия, что мы все испугались. Еле поспевая за светлостью– скакуньей, за кустами сирени услышали здавленные крики.

– Не смей трогать мою дочь! Не посмотрю, что ты светлость, в морду получишь!! – орала на кого-то Земта.

Мы подбежали на место, где росла яблонька. Оно стало еще более аномальным, опустившись до войнушки с высокоинтеллектуальным духовным созданием. Хема наскакивала, пытаясь пронзить рогами Атору. Атора держала на Урада Тул-раковину с вампиром внутри. Вокруг витых рожек начали закручиваться темные вихревые потоки. Мотанув головой, Хема срезала под корень все кусты сирени. Мы поняли, что она стала очень опасной! Дед Василий бежал от сторожки с лопатой. Вячеслав, обняв яблоньку – Катю, вытащил табельное оружие. Земта закрыла Атору собой. Их, расставив огромные крылья, загородила Дерема. Я смотрела на это, не зная, что предпринять. Мишель и Севастьян, взявшись за руки, превратились в огромный богатырский стальной щит прямо перед мордой Хемы. Наверное, они и сами не знали, что так могут!