— Конечно, я жив, — обрадовался он. — Или вы смеетесь надо мной? — он насторожился. — Или, — понадеялся, — вы готовы принять мое предложение?

— Нет, — Чуб обняла его так крепко, что чуть не задушила в объятиях, но сдержалась — убить его на радостях сразу же после удачного воскрешения было бы слишком глупо! — Я не выйду за вас замуж, — поцеловала она его в нос. — О, моя дусичка, Дусин… вы моя прелесть… как жаль, что я не выйду за вас замуж!

— Но почему?..

— По кочану, Дусин… С другой стороны, ведь в Настоящем время стоит… А не закатиться ли нам с вами в деревню? В твое имение под Полтавой… Ух, покуролесим мы там!

— Только прикажите, Коко… я немедленно прикажу подать лошадей! — залепетал поручик.

— Тю! А ты чего полумертвая? — прервала его Чуб, завидев Акнир.

Понурив голову, ведьма плелась в их уборную с таким видом, будто шла с тройных похорон.

— Сестричка, любимая, ты даже не представляешь, как все хорошо! Как все землепотрясно! — попыталась взбодрить ее Даша. — Жизнь прекрасна! Да, мистер Зетте? Возьмете меня выступать в свой номер? — обратилась она к проходившему мимо укротителю в цилиндре и черном осеннем пальто.

— Знай свое место, дура! — отбрил ее тот и, скривив одутловатое от пьянства лицо, пошел дальше.

Следовавший за ним знакомый им посыльный с полной бутылок корзиной в руках улыбнулся ей.

— Пойдем сегодня в Купеческий сад? — спросил Чуб возможный отец Акнирам.

— Не смейте… я вызову вас на дуэль! — бросился между ними поручик.

— Хватит уже с вас дуэлей, Дусин, — отодвинула его Даша вручную. — Чего вообще Зетте меня вдруг так опустил?

— Только прикажите, и я вызову его на дуэль! — вскинулся Дусин. — И не погляжу, что он укротитель! Вот выйду сейчас прямо на сцену, зайду в клетку со львами и вызову…

— Да, долго ты так не проживешь, — заметила Чуб. — Я явно опасна для твоего здоровья. Нужно валить отсюда.

— Но, mademoiselle Коко…

Дашу с поручиком разделили лошади Альфреда Шумана, конный аттракцион закончился — потряхивая разноцветными плюмажами, четвероногие любимцы директора прошествовали длинной вереницей в конюшню.

Впереди был номер со львами.

— Даша… нам, наверное, нужно проститься, — тихо сказала Акнир.

— Да уж, лично я не намерена оставаться здесь ни на миг. Не цирк, а публичный дом. Все хамят. Не понимаю, я же ему нравилась, точно! — Чуб все никак не могла перепыхтеть оскорбление Зетте. — Мне казалось, он даже немного влюблен в меня.