— Он обещал, что в конце киевских гастролей сведет меня с ведьмой, — с пьяной жалостью к себе закричал укротитель, — а она поможет мне преодолеть свой страх.

— ОК, считай, что эта ведьма — мы, — обрадовала Зетте Землепотрясная Даша. — Акнир, сдюжишь?

— Ты и сама сдюжишь, — ответила ей чароплетка и дочь Киевицы. — Ты же хотела учиться. Пусть что-то останется тебе от меня на добрую память. Это сильное заклятие — самый простейший обряд подчинения. В Книге Киевиц его нет, мать подарила мне на день рождения. Подними обе руки, выпрями ладони. На «раз, два, три» подчини себе его страх, прихлопни его… Будешь готова — хлопай в ладоши! Стихи хорошо запоминаешь? Учи, всего три строки…

Выступление красной маски Юлиуса Цезаря было в самом разгаре. Львы послушно прыгали через обруч, объятый огнем.

Венский дамский оркестр под управлением господина Ульмана играл победительный марш.

Сидевший в первом ряду Дусин явно передумал вызывать укротителя на дуэль — он смотрел на аттракцион с хищниками во все глаза, как ребенок. В креслах первого ряда Даша заметила студента-пошляка Анемподиста Краснобубенского, на балконе — Кылыну. Она была без вуали, в знакомом им клетчатом платье.

Последний рыжегривый царь пролетел сквозь огонь. Публика разразилась восторженными овациями. Кылына встала и с улыбкой швырнула своему избраннику красную розу… вслед за ней на красный бархат барьеров посыпались другие цветы.

Блистательный Юлий Цезарь в алом плаще и белой тунике раскланялся.

«Так вот каков он, отец Акнир, — подумала Чуб. — Укротитель и, несомненно, колдун, которому даже цари зверей — львы — повинуются словно котята с именами Демонов и самого Люцифера.

Вот в кого влюбилась Кылына! Он и, правда, хорош… хотя и слегка донжуан».

— Я не успела договорить, нам нужно проститься, — повторила стоявшая рядом Акнир. — Моя мать погибнет сегодня.

Внезапно все пять царей зверей на манеже разом зарычали, обнажая клыки.

— Тише, тише, — попытался успокоить их Цезарь.

Но львы словно перестали его узнавать. Они спрыгнули со своих тумб, заметались, забили хвостами — с животными явно творилось что-то неладное.

— Люций, Вельзевул, Бафомет, на место! — крикнул Юлий Цезарь трем самым крупным зверинам.

Лев Люций искоса посмотрел на него страшным желтым глазом с восточной черной «подводкой». Бафомет заревел, разявив клыкастую пасть, пружинисто присел на задних лапах, и в рыжем зверином взгляде, в особенном предвкушающем звуке рычания Даша Чуб прочла неминуемое и приближающееся… еще секунда, и лев должен был прыгнуть на своего дрессировщика, прижать его сильными лапами к посыпанному тырсой полу, содрать красную маску вместе с лицом.