Я украдкой взглянул на нее, вдруг смутившись. Но Мин просто улыбнулась и кивнула.

36

Мин

В парке трейлеров было пусто.

Особенно расстраивало то, что все было на месте. Дешевые садовые стулья по-прежнему стояли вокруг мангалов – ни один не был сдвинут. Там и сям были припаркованы машины – как всегда. Все казалось обыденным. Кроме того факта, что все жители исчезли.

– Надо вернуться в город, – сказала я, осмотрев все четыре проулка между домами на колесах. – Мы не знаем, сколько времени пробыли без сознания. Возможно, военные всех загнали в грузовики и эвакуировали из долины.

Ноа кивнул.

– Значит, тем более стоит пойти и посмотреть, как обстоят дела с мостом.

– Ты же сказал, что он провалился в каньон.

– Провалился. А еще я видел, как весь центр города развалился на куски, так что…

Я подавила приступ дрожи.

– Ладно. Тогда прихватим Гвоздя и вместе сходим к каньону. А потом вернемся в город, и… и… – я неопределенно взмахнула рукой, – найдем кого-нибудь.

Мы пошли назад к главному въезду, туда, где несколько часов назад нас захватили военные. Или больше, чем несколько часов назад? Положение солнца на небе говорило о том, что времени прошло немного. Но это точно тот же самый день? Кто может сказать, как долго мы пролежали в отключке?

Ноа сел рядом с водокачкой ждать Гвоздя. Я присела рядом, не прекращая судорожно размышлять.

Я не сомневалась, что все это произошло в рамках «Проекта Немезида». Майерс и Уотсон в разное время говорили, что процесс уже запущен, и наш арест и сбор под дулами винтовок вписывались в эти утверждения. Солдат привезли, чтобы подавить сопротивление местных. Ну, а отравление нас газом было, очевидно, главной целью операции.

Они убивали людей. С легкостью и помногу. Но зачем, с какой целью?