– В тех случаях были другие ощущения. Когда меня убивали, я просто… отключалась. Мозг переставал работать. А сейчас по-другому. Словно… словно мою личность разорвало на куски. Там, в голове.
Гвоздь сплюнул.
– И со мной то же самое. Я чувствовал себя так, как будто у меня душа горит. Страшно неприятно.
Чем больше я обо всем этом думал, тем больше соглашался. Этот последний случай отличался от прежних убийств. Я очнулся оглушенным и с резью в животе. В пещере такого никогда не было. Кроме того, я очнулся
– А чувствовал себя так, словно мой мозг нашинковали, а потом сшили обратно.
– Да, это что-то новое, я уверена, – подытожила Мин, медленно поворачиваясь, чтобы рассмотреть окрестности. – Ладно. Но
У фонтана остальные наши одноклассники постепенно начинали заводиться. Спенс Коулман кричал, что у него не работает мобильный. Пайпер Локвуд отчаянно звала родителей. Неб Фармер и двое его друзей побежали прочь от площади вверх по склону, к тому кварталу, где все трое жили.
И тут словно плотину прорвало. Все побежали в разные стороны, причем большинство кинулось искать родных.
С Мин все было иначе.
– Я пойду домой. Надо проверить… в общем, я должна поговорить…
Она сощурилась. У меня защемило сердце. Я годами не доверял отцу, но Мин меньше часа назад узнала, что мама нанесла ей удар в спину.
– Я с тобой, – вырвалось у меня.
Мин кивнула. Гвоздь молча присоединился к нам.
Мы поспешили вверх по Мэйн-стрит. Нигде не было ни души. Но проходя мимо магазина «Все для домашнего досуга», я заметил, что Чарли Белл возится внутри с телевизором.
Я остановился и помахал ему. Он вышел на улицу.
– Думал, что смогу узнать новости, – сказал он, почесывая прыщавую щеку. – Но мамы здесь нет, а я не мог без нее запустить кабельные каналы. И мой адрес интернет-протокола компьютер почему-то не распознает, что очень странно. Электричество есть, а сигнала нет. Всемирная сеть как будто растворилась.