– Их с легкостью можно заменить на бутафорские, ведь все мы знаем, что их применение бессмысленно. – Как бы в доказательство этих слов Сара вынула из кармана пистолет и швырнула его в траву. Итан ни единым движением не обнаружил готовности последовать ее примеру. – Мы могли бы вас троих застрелить, но какой в этом смысл? Вы просто перезагрузитесь, и мы опять окажемся там, где начали.

Ее слова подействовали на меня, как ушат ледяной воды.

Боже, она права. Мы не можем умереть.

– Чего же вы тогда хотите? – спросила я дрогнувшим голосом.

– Перемирия.

Сара подтолкнула Итана под локоть, и он неохотно заговорил:

– Мы предлагаем вам место во власти. Вы же «беты», как и мы. – На Гвоздя он демонстративно не смотрел. – А «бета-пациенты» совершенно очевидным образом призваны руководить остальными.

Ноа снова кивнул, так что мне пришлось давать отпор самостоятельно.

– Вы, кажется, так и не поняли: я совершенно не стремлюсь к тому, чтобы командовать. Почему вам так важно быть диктаторами?

– Мне это было велено прямым текстом! – заорал Итан. – Мы не знаем, что будет дальше, но я должен быть к этому готов.

Он смотрел на меня в упор, его глаза пылали. Именно тогда я поняла, что никогда не смогу с ним сработаться. Во всяком случае, не на таких условиях.

– Тебе никто не давал права корчить из себя вождя только на том основании, что все взрослые исчезли, – сказала я. – И мне плевать на записку вашего мозгоправа. Ты зарезал Гвоздя у всех на глазах только потому, что он тебе не подчинился. И при этом понятия не имел, что он воскреснет. Ты убийца, а не вождь.

Итан повернулся к Саре.

– Говорил я тебе, что это бессмысленно.

Она со вздохом повернулась к Ноа.