Кас и остальные узники вызывали у него настолько сильное отвращение, что он контролировал каждый их вдох с поистине садистским удовольствием. Создавалось впечатление, что бело-оранжевые робы — его личный объект ненависти. В присутствии этого деспота я не могла связаться с Даниалом.

— Шел бы ты отсюда, а? — Я ходила вокруг него, не представляя, что предпринять. — За последние три часа они дважды едва не набросились на тебя. Скажи спасибо Касу и его икоте. Не предупреждай он тебя, его товарищи уже были бы на свободе.

Как и весь мир (кроме Элиании, но она не считается), охранник меня не видел. Он наслаждался своей доминирующей ролью и посматривал на часы. Когда его сменил третий, незнакомый мне конвоир, мы все вздохнули с облегчением.

Высокий, широкоплечий, состоявший из одних прямих углов мужчина, что вошел в помешение, носил темный костюм и темные очки. Он много не разговаривал. Обменялся с предшественником парой-тройкой пространных замечаний и уселся лицом к двери — так, чтобы в поле зрения были все заключенные.

Он сидел спиной к противоположной ото входа стене. И к экрану тоже! Таращился на подопечных, будто ожидая бунта в ближайшие минуты, и поглаживал расстегнутую кобуру.

Клавиатура лежала под его правым локтем. Узники старались на него не смотреть, однако особого выбора им не предоставили.

Проще говоря, охранник наблюдал за ними, они — за стеной и дисплеем.

Я закрыла глаза, освежая в памяти типично оникское расположение клавиш. Казалось бы, за годы ничегонеделанья я успела выучить его наизусть, но все равно волновалась.

— Отодвинь руку, будь человеком, — попросила конвоира.

Сомневаюсь, что, даже услышь он мою просьбу, она имела бы для него значение.

Я положила пальцы на его предплечье.

— Давай обойдемся без этого. Ненавижу протыкать людей!

Но просунуть руку сквозь тело охранника все-таки пришлось. Он и не поморщился… Я же едва справилась с приступом паники.

«Даниал Кас, добрый день», — набрала в поле для ввода пароля. С ошибками, как же без них… Буквы появлялись на долю секунды, затем превращались в точки. Мне пришлось раз двадцать повторить представление, и лишь тогда один из террористов заподозрил неладное.

Он потянулся и якобы невзначай толкнул ногой соседа. Тот всхрапнул, насторожился, начал косить, выискивая причину тревоги. Наконец приметил, что над макушкой охранника сами собой появляются и исчезают знаки.

Губы второго заключенного шевельнулись.

«Что это?» — представила я его изумление.

А Кас, которому адресовалось послание, смотрел на свои колени и не поднимал глаз.