На этот вопрос Кассаню отвечать не захотел.

– Ты считаешь, что твоя мать была заведомо обречена, но это не так. Я жаждал непредвзятого правосудия, хотел, чтобы присяжные опирались только на факты. Искал не виноватого, а убийцу сына и внука.

– И нашел Пальму? Мою мать? Это она залезла под машину и открутила гайку? Десять присяжных поверили в подобное?

– Она была архитектором, Клотильда, и разбиралась в технике. Я проверил другие возможные версии. Главы кланов поклялись честью, что не имеют к этому отношения, и я им поверил. На Корсике не подстраивают аварии, не трогают детей. Врага убивают, глядя ему в лицо. Тот, кто покопался в машине, знал, что управление может отказать на любом повороте. Преступление было преднамеренным, и нам следовало ответить на вопрос о мотиве. Кому выгодно? Ответ очевиден, даже если он тебе не нравится. Твоей матери! Она в тот вечер хитростью вынудила соперницу сесть в машину рядом со своим мужем, который ее разлюбил, собирался развестись и отнять детей. Поль не остался бы на острове с Саломе и Орсю без тебя и Николя. При разводе Пальма теряла все, в том числе деньги Идрисси. А вот если бы наследник состояния погиб в аварии, пока они еще были женаты…

Кассаню перевел взгляд на верхушки деревьев Сампьеро Корсо, словно вспоминая.

– Твоя мать приказала отцу не брать вас в машину. Повторила это дважды, прежде чем сбежать.

Они преодолели открытый участок пути и снова углубились в тень маккии. Кассаню старался отдышаться и шел молча.

«Что, если он прав? – подумала Клотильда. – Может, адвокаты и правда нужны для одного – разбивать в пух и прах неоспоримые доказательства? Выдавать очевидные вещи за совпадение? Внушать сомнения?» Она сама адвокат и пользуется подобными приемами.

– У меня ни разу не возникло сомнений… – Старик угадал ее мысли. – Твоя мать знала, что в тот вечер никуда не поедет. Только у нее был мотив, даже несколько: любовь, деньги, дети. Она собиралась на свидание к любовнику. Пальма указала на себя, защищая вас, но у нее не было выбора.

Кассаню Идрисси повернулся и взял внучку за руку сухой морщинистой ладонью, похожей на кору пробкового дерева.

– Клянусь тебе, девочка, я искал. Искал других возможных виновных и другие объяснения. Ни одно не выдерживало критики.

– Но виновность моей матери тоже не была доказана и основывалась на домыслах.

Кассаню издал тяжелый вздох. Они вышли к распаханному полю, на котором паслись козы.

– Вот почему я хотел обойтись без адвоката! Мне нужно было настоящее правосудие. Все французские законники одинаковы: нет ни одного доказательства – значит, нет виновного и не будет приговора. Лучше отпустить сто виноватых, чем осудить одного невиновного. Я не мог допустить, чтобы убийца моего сына и внука осталась на свободе. Жюри присяжных, собравшееся в Арканю, сделало свою работу, никто не усомнился в виновности твоей матери.