— Знаете, я скажу вам то, о чем пока никто не знает. Я решила полностью изменить жизнь. И я буду рада, если вы… Если Олеся и вы согласитесь стать частью этой нашей с Женечкой жизни, потому что…

Тут ее взгляд зацепился за черный внедорожник, и сердце словно куда-то ухнуло. Инна уже была готова броситься к сыну и потащить его обратно в подъезд, как вдруг поняла: внедорожник не черный, а темно-синий, да и автомобильная марка совсем другая.

Мила Иосифовна, беря ее под руку, произнесла:

— Ах, как великодушно с вашей стороны, что вы задаете мне такой вопрос! Ну конечно же да! Но должна открыть вам и свой секрет — есть еще кое-кто, кто хочет снова стать частью вашей жизни. Он мне позвонил и попросил организовать встречу, и так как я считаю, что вы идеально друг другу подходите, я не могла сказать «нет». Сюда, сюда, Инна Евгеньевна.

Она подтолкнула Инну в сторону, ближе к длинному ряду автомобилей, и Инна увидела, как дверь одной из машин, не черного внедорожника, другой, распахнулась — и оттуда на асфальт ступил Тимофей.

Пылая от гнева, Инна развернулась и крикнула в лицо Миле Иосифовне:

— Вы что, окончательно сбрендили?! Кто вы такая — старая сводня? Решили, что мне нужен этот… этот предатель?

Наверное, называть Милу Иосифовну, которая приютила ее, старой сводней, все же не следовало, но Инне было не до этикета.

Инна рванула в обратную сторону, однако Тимофей удержал ее за локоть.

— Инна, детка, мне надо поговорить с тобой…

Инна вырвала локоть из его ладони и, повернувшись, закричала ему в лицо:

— Но мне не надо! Не надо, не надо, не надо…

И разрыдалась.

Если бы Тимофей в этот момент прижал ее к себе, она бы, отшвырнув его в сторону, ушла бы и не вернулась. Но он, не предпринимая ни единой попытки снова до нее дотронуться, лишь тихо произнес:

— Детка, но если это так, то почему ты плачешь?

В самом деле, почему?

Мила Иосифовна протянула Инне пачку бумажных платочков и проговорила: