Архивистка внимательно посмотрела на фотографию девочки на качелях:

– Знаете, сколько было в то время сестер по имени Мария Голгофская! Боюсь, эти сведения не слишком вам помогут.

Патриции Ришо на вид было лет пятьдесят, светлые волосы она затягивала в конский хвост, носила маленькие круглые очки в тонкой оправе. Она пригласила Люси следовать за собой и повела ее по бесконечным коридорам, в которых не возникало даже мысли о том, что архив – это нечто насквозь пропыленное, старое, ветхое, хотя именно такой образ этого заведения обычно первым приходит в голову. Здесь было светло, линии прямые, четкие, дизайн футуристический… Оказалось, сюда даже экскурсии водят. Люди гуськом тянулись за экскурсоводом, одна группа, другая, третья – всем хотелось увидеть такое огромное собрание документов.

Прежде чем попасть в крошечный круглый зальчик без окон, освещенный лампами дневного света, Патриция добрых пять минут водила Люси вверх-вниз по лестницам. И вот наконец стеллажи с папками, сотнями, тысячами или сотнями тысяч папок. Многометровые стеллажи поднимались к потолку, достать документы с верхних полок можно было с помощью передвижной лесенки. К папкам приклеены этикетки, и Люси прочитала на ближайших: «Дела несовершеннолетних правонарушителей (1912–1958)», «Дела об общественном благосостоянии (1950–1974)».

– Пришли, – сказала архивистка, остановившись посреди зальчика. – Думаю, здесь вы скорее, чем где-либо еще, получите то, что ищете. Бóльшая часть папок содержит документы о сиротах моложе шестнадцати лет. Сведения о брошенных детях можно найти, например, в делах несовершеннолетних правонарушителей, поскольку родители оставили их в таких условиях, из-за которых они и стали правонарушителями.

Люси показала на нишу со стеллажами, где стояли папки, особенно ее заинтересовавшие: «Религиозные общины (1925–1961)», и, воспользовавшись тем, что ее спутница сделала паузу – перевести дыхание, – спросила:

– А тут что?

Ришо машинально затеребила медальон на золотой цепочке:

– Вам повезло, эти архивы поступили к нам всего несколько недель назад, а до того документы были недоступны, потому что находились в ведении религиозных организаций. Сейчас провинция Квебек все больше и больше отворачивается от религии: людей стал волновать современный мир, и эти организации закрываются одна за другой из-за нехватки средств к существованию. Ну и когда их архивы стало негде хранить, мы забрали их к себе. – Она вздохнула. – Как видите, архивных дел здесь очень много – это связано с тем, что, кроме бумаг монреальских общин, здесь еще и документация сиротских приютов соседних городов и регионов. В те времена религиозные организации процветали, и принимали они к себе главным образом незаконных детей.