Николя вспомнил случай, о котором она рассказала ему тем валенсийским вечером, — как человеку пересадили сердце мотоциклиста, а тот взял да и умер через два года от разрыва аневризмы на бензозаправке. Как не поверить в судьбу после подобной истории? Неужели этому типу было суждено умереть, что бы он ни делал? И как объяснить, что Камиль, побывавшая у врат смерти, продолжала жить благодаря сердцу человека, который, быть может, умер ради нее?

Николя оторвался от этих мыслей, увидев, что сразу после него из больницы вышел Борис Левак. Жандарм приблизился, держа руки в карманах.

— Она чертовски сильная, — сказал он, вздохнув и посмотрев на здания напротив. — Опять встанет и продолжит свой путь.

— Не сомневаюсь в этом ни секунды.

— Вы ничего о ней не знаете, как же вы можете в чем-то не сомневаться?

Николя устало снял очки. Борис посмотрел ему прямо в глаза:

— Вы ни за что не должны были впутывать ее в свои дела.

— Что сделано, то сделано. Поверьте, я об этом сожалею. Но Камиль следовала собственным путем. И ни вы, ни я не смогли бы заставить ее отклониться от своей траектории.

— Во всяком случае, я никогда бы не послал ее на верную смерть.

— Вы не были на моем месте.

Борис надел темные очки и добавил:

— Не слишком задерживайтесь тут, капитан. Потому что наши дороги могут пересечься не только перед этой больницей.

Он повернулся и зашагал прочь. Николя уже не знал ни что думать, ни что делать. С этим Борисом и требовавшими объяснений родителями Камиль, с которыми он уже встречался несколько раз за последнее время. Ближайшие дни, которые ему предстояло пережить, обещали стать весьма непростыми.

Через несколько минут, заметив две знакомые физиономии, капитан погасил свой окурок, бросил его в урну и устремился им навстречу. Франк ковылял на костылях, а Люси несла огромный букет.

— Сюда! — крикнул он, подбегая к ним.

Они поздоровались, обменявшись поцелуями. Люси дружески похлопала его по спине.

— Вы не обязаны были тащиться в такую даль, — сказал Николя.

— Нам было по пути — мы заодно отвезли в Лилль мою мать, — откликнулась Люси. — Она, конечно, несокрушима и не знает усталости, но за эту неделю близнецы и ее доконали. Совершенно умоталась.

— Зато справилась с ними — просто блеск! — добавил Франк.

Николя кивнул на ногу Шарко: