— Присядь на пару секунд, Франк, похоже, тебе смертельно надоели эти подпорки.

Шарко со вздохом облегчения опустился на скамью и поставил свои алюминиевые придатки между ног. Люси осталась стоять. Николя устроился рядом со своим лейтенантом.

— Как раз перед тем, как пустить себе пулю в висок, Харон заговорил о России… Он в курсе тех открытий, которые вы там сделали в прошлом году. Однако никаких утечек информации не было.

Люси и Франк потеряли дар речи.

— Он еще добавил, что их с Кальдероном кто-то оценивал, что они были всего лишь электронами, которые приближались к ядру, но так по-настоящему его и не достигли.

— У тебя есть какие-нибудь догадки, что все это значит? — спросил Шарко.

— Не очень-то. Но ты же сам пересказывал мне, что говорил Луазо Фулону на острове Ре. Помнишь? История с тремя кругами и людьми, которые постепенно спускаются вниз согласно своему уровню извращенности и ума.

— Да, помню. Фулон, по его словам, достиг всего лишь третьего круга, самого внешнего.

— Наверное, Луазо с Прадье тоже. К этому кругу относятся наиболее очевидные из злокозненных существ, наиболее… выразительные.

— Серийные убийцы?

— Например. Эти твари действуют вполне независимо друг от друга, их нельзя направлять. Хотя Луазо и Прадье направляли. Луазо до своей встречи с Хароном не был палачом, он был извращенцем, конечно, но к действиям не перешел. Именно Харон помог ему перейти на другую ступень, как сделал это с Прадье. Харон и Кальдерон были рангом повыше…

— Значит, во втором круге, — предположила Люси.

— Да. Я думаю, что второй круг — это пространство более умных существ, способных организовать преступление большого масштаба. Вредить обществу, пользуясь его слабостями. Нападать не на отдельных людей, но находить слабые места системы, чтобы разрушить ее основы. Быть может, ответственные за ужасы, которые произошли в России несколько месяцев назад, входили в этот круг, а значит тем или иным образом были связаны с Кальдероном.

Молодая женщина в пижаме подошла стрельнуть у них сигаретку. Николя отдал ей остаток пачки. Она поблагодарила и отошла покурить в сторонку.

— Вряд ли я оказал ей услугу, — бросил он с досадой.

Люси поразмыслила над тем, что он им рассказал.

— Допустим, что это правда. В таком случае мы добрались только до второго уровня. Выходит… есть что-то еще?

Он кивнул:

— Я не перестаю думать о том, что происходило в Албании, Испании, Аргентине. И даже в России. Об этих чудовищных механизмах, которые возникают в бурные периоды истории разных стран, однако продолжают существовать и по их окончании — разными способами, но всегда не менее ужасными. Похищение младенцев, торговля человеческими органами… А потом ответственные за это бесследно исчезают, чтобы продолжать свою гнусную деятельность в другом месте. И всякий раз за всем этим кто-то стоит. Те, кто думает, те, кто имеет власть, наблюдатели, способные свести таких людей, как два аргентинских хирурга. Харон-Бельграно убил Кальдерона, прежде чем покончить с собой, чтобы не дать ни ему, ни себе заговорить. Чтобы не оставлять следов. И значит, да, вероятно, за всем этим есть что-то большее. Что-то, что блуждает в глубинах, в безднах. И у меня впечатление, что Харон это знал. Что он действовал лишь по чьему-то наущению, по воле более сильного существа.