– Вы предпочитаете, чтобы мы беседовали официально в моем кабинете?

– Не надо настаивать. Я знаю, что вы не можете этого сделать, потому что вас отстранили от работы. А сейчас… у меня много дел, простите.

Она захлопнула дверь у него перед носом. Коп рассвирепел и забарабанил в створку:

– Расскажите, что произошло в ночь на двадцать первое сентября! Вы были здесь, сидели с детьми! А они, ваши работодатели, где были они?

Никакого ответа. Ему пришлось вернуться в машину, и он рванул с места, сгорая от ярости.

Он гнал слишком быстро и включил радио, чтобы успокоиться. Об их расследовании говорили на всех волнах. Личность Рамиреса была установлена несколькими днями раньше, и теперь журналисты старались раскопать все, что можно, о могильщике, захоронившем тринадцать тел в Ивелине. А еще они задавались вопросами о его смерти: кто убил этого монстра? По какой причине? Слухи и предположения множились – от сведения счетов между убийцами до кого-то вроде праведного мстителя.

А вот коп знал ответ на первый вопрос, но не на второй, хотя твердо рассчитывал получить его, несмотря на все препятствия, чинимые Шарко. У любого преступления есть мотив. Даже если смерть Рамиреса была случайной, что и предполагал Николя, должна быть причина, по которой Люси оказалась у него в ту ночь. Вот когда он эту причину найдет, тогда его расследование и будет доведено до конца.

Полчаса спустя он припарковался у комиссариата города Атис, красивого здания с широкими затемненными окнами, окруженного приятными улочками с раскидистыми деревьями. Действовать следовало напрямик. С кипой бумаг под мышкой, Николя уверенным шагом двинулся вперед. Оказавшись внутри, он обратился к дежурному в справочной, молодому парню лет двадцати:

– Капитан Белланже, из Главного управления. Мне нужно поговорить с лейтенантом Симоном Кордюалем.

Мальчишка вежливо ответил: «Сию секунду, капитан» – и взялся за телефон. По взгляду дежурного Николя понял, что на том конце трубки выразили недоумение, тем не менее коп был направлен в нужный кабинет.

Симону Кордюалю наверняка недолго оставалось до пенсии. Облысевший, с двойным подбородком и брюшком бонвивана, картину довершали усы, подстриженные на манер половой щетки. Вид у него был не слишком занятой, а рабочий кабинет он обустроил по своему вкусу: кофемашина, микроволновка, самые разнородные предметы… Повсюду развешены фотографии всей семьи, даже собаки. Мужчины пожали друг другу руки, и Николя уселся на стул, не дожидаясь, пока Кордюаль ему это предложит. Он выложил перед собой досье и перешел прямо к сути: