Он придвинул два резервуара друг к другу:

– Посмотрите на образцы. Два разных человека, но поражена одна и та же область, на уровне центральных ядер, расположенных в височной доле. Она…

– А где это – на уровне центральных ядер? – перебила его Люси. – Срединная часть? Мозговые миндалины?

Шелид удивленно на нее воззрился:

– Именно там, на самом деле. А откуда вы знаете?

– Несколько дней назад я разговаривала с женщиной, которую должны оперировать через две-три недели, чтобы изучить именно эту зону. У нее исчезли все симптомы, связанные со страхом. МРТ показало, что центральные ядра поражены… каким-то пока неизвестным недугом. И она, очевидно, не одна такая.

Люси вспомнила лицо Рамиреса, нависшее над ее собственным. И лицо Дюпира перед тем, как тот поджег себя без тени колебаний. «Думаете, мы вас боимся?» – бросил он перед тем, как умереть. Означало ли это, что Рамирес и Дюпир не испытывали страха, и они тоже?

Матье Шелид казался выбитым из колеи словами Люси. Никогда не встречавшаяся ранее болезнь, тайком развивавшаяся в анонимных черепных коробках. И если бы не полицейское расследование, строгие требования вскрытия и настойчивость Шене, он прошел бы мимо.

– Сколько случаев? – спросил он севшим голосом.

– По крайней мере три, без всякой системы разбросанные по территории, не считая этих двух, – ответила Люси. – Но я очень боюсь, что это только видимая часть айсберга, а на самом деле их намного больше. Кроме того, как мы выяснили, проявления этой болезни наблюдались в конце семидесятых – начале восьмидесятых в Мексике.

– Я должен срочно осмотреть зараженных во Франции.

– Насколько мы знаем, выжила только одна, и она в инвалидном кресле.

Люси чувствовала напряжение в зале и крайнюю серьезность ситуации. Монстры и жертвы, пораженные одним и тем же недугом. Как они подхватили эту заразу? Откуда та взялась? Она указала на срезы мозга:

– А что это такое, точнее? Вирус?

– Куда сложнее, мы и сегодня плохо знаем все детали возникновения и протекания прионовых заболеваний. Скажем, что прион не является ни вирусом, ни бактерией, ни паразитом. Он не живой организм, но может передаваться. Это возбудитель инфекции, не содержащий нуклеиновой кислоты, в тысячу раз меньший, чем классический вирус, его не распознает иммунная система, что и делает его столь опасным. В норме он присутствует в организме всех млекопитающих – он участвует в жизнедеятельности клеток, – но внезапное изменение структуры превращает его в патоген…

Он опустил маску, провел отяжелевшей рукой по лицу. Наверняка и он не слишком много спал после всего, что обнаружил.