— Тшш! — Рыжая резко дергает голову сестры, чтобы та замолчала и шепчет на ухо. — Ни звука, милочка.

— Я спасла тебе жизнь! — напоминаю я и пронзаю гостью презрительным взглядом. — А ты? Чем ты мне отплатила? Пришла угрожать сестре?

— Умоляю тебя, Кобра. То, что ты единожды послужила мне, никак не поможет тебе в нашей ситуации.

— Прости, Наташа. Мне, правда, очень жаль.

— Оу, — довольно протягивает она и смеется. — Ты, наконец-то, вспомнила!

— Я не знаю, что точно произошло в стае год назад, но я была не справедлива к тебе. Извини.

— Извини? Считаешь, сказала парочку добрых слов и все? Искупила вину?

— Что ещё тебе нужно? — каменным голосом интересуюсь я, хотя внутри сгораю от страха. Лезвие рядом с лицом сестры держит меня в таком напряжение, что я сжимаю руки в кулаки, и ногти впиваются в ладонь. — Чего ты хочешь?

— Отдай мне деньги, — расчетливо шепчет Наташа и грубо прикладывает нож к шее Карины. — Ты ведь не хочешь, чтобы твоя сестра пострадала. Так ведь?

Я смотрю на Карину и чувствую, как трясутся колени. Мне так страшно ещё никогда не было: ни когда сзади несся поезд, ни когда я оказалась в полиции, ни когда я попала в аварию.

Сейчас я испытываю жуткий ужас, и мне хочется тошнить.

— Хорошо, — отрезаю и поджимаю губы. — Я отдам тебе деньги, если ты отпустишь мою сестру.

— Я похожа на идиотку? — злится Рыжая. — Сначала деньги, потом Карина.

— Зачем тебе это? Наташа, скажи зачем? Ты ведь не хочешь причинять людям зло. К чему весь этот концерт?

— К тому, что за каждый проступок человек обязан платить, — жестко чеканит девушка и оскаливает зубы. — И ты заплатишь. Ты заплатишь!

— Всё, хорошо, хорошо. — Я успокаивающе киваю и глотаю, накопившуюся во рту слюну. Спорить с Рыжей сейчас попросту глупо. — Пойдем.

Я киваю в сторону зала и медленно иду к шкафчику, где обычно родители хранят деньги. Очень медленно. Боковым зрением слежу за тем, чтобы Наташа не навредила Карине.

Вытаскиваю пачку купюр, пересчитываю их и протягиваю перед собой.

— Держи. Тут ровно сорок пять тысяч.

— Вот и отлично.