Для справки…

СПРАВКА. Валентоса я знаю с осени. Единственная радость, которая скрашивает сей малоприятный факт, что меня сослали в валентосовский «В», класс для дЭбилов, а Диану оставили в «Б». Валентос у всех цыганит жвачку — непременно по две подушечки, как в рекламе, и одну отдаёт мне. А еще он дает списывать, и, наверное, мы бы отлично дружили, если бы не рыжая-сами-знаете-кто.

СПРАВКА.

Валентоса я знаю с осени. Единственная радость, которая скрашивает сей малоприятный факт, что меня сослали в валентосовский «В», класс для дЭбилов, а Диану оставили в «Б». Валентос у всех цыганит жвачку — непременно по две подушечки, как в рекламе, и одну отдаёт мне. А еще он дает списывать, и, наверное, мы бы отлично дружили, если бы не рыжая-сами-знаете-кто.

— Опять обижаться? — Я корчу Диане скептическую рожицу.

— Опять?!

— Ладно тебе! Он тебя поздравить хотел и все такое… Угу.

— Угу! Надеюсь, ты не позвал сюда эту рыбу-прилипалу?

— Ну…

Я виновато улыбаюсь, и Диана вскидывает руки.

— О, Господи!

— Он хочет подарить тебе подарок.

— О! ГОСПОДИ!

Вы бы поняли недовольство Дианы, если бы я расписал в красках, как дед Валентоса возродил в девяностые Свято-Алексиевскую пустынь, и как мама Дианы ушла туда жить, никому не сказав, и как потом вернулась.

Но, во-первых, мне лень, а, во-вторых, это был еще тот абзац.

З.ы. Да, что бы Диана дальше ни говорила, община при Свято-Алексиевской пустыни — отнюдь не сборище религиозных фундаменталистов. Типичные мимимишные христиане, насколько я могу судить: живут, молятся, паломничают.

Вот.

Вроде, все сказал.

Я варежкой поправляю шапку, которая сползла на лоб, и предлагаю:

— Попробуй сосредоточиться и посчитать от двухсот девяносто пяти в обратную сторону. Ну вот какая вот разница, кто чей дед?