Франческа

Франческа

На следующий день меня разбудили «радостной» вестью, что моя сестра приедет домой. Мама сказала, что было бы так мило, если бы мы зарыли топор войны и приятно провели вместе время.

Я ответила, что не понимаю, о чем она говорит. Мы с Сесилией никогда приятно не проводили вместе время.

При свете дня на лестнице Сесилия выглядела почти прозрачной. По совету мамы я вышла встречать ее у машины, когда они с папой подъехали и остановились у дома.

— Какие красивые львы, — произнесла Сесилия без всякого энтузиазма.

— Они весят больше ста килограммов, — ответила я. — Каждый.

Сесилия не ответила, но подошла ко мне и чмокнула в щечку в воздухе, словно я была дальней знакомой.

— Надо сфотографироваться, — сказал папа. — Когда все в сборе после такого большого перерыва.

Он позвал маму. Поначалу она не хотела сниматься, но вскоре сдалась, и папа принес фотоаппарат со штативом и автоспуском. Поставив нас в ряд между львов, он велел нам улыбаться.

— Я моргнула, — сказала я.

— Не думаю, — ответил папа. — Обычно мы моргаем после того, как сверкнула вспышка. Отличная получится фотография.

За обедом все показалось мне таким чинным и безупречным, что у меня возникло острое желание пролить соус на скатерть или разгрызть бокал, как я делала в детстве. Я так устала от пустопорожних разговоров. Черепица на крыше хлева, которая начала осыпаться, участок, грибы. Папа не мог припомнить второй такой грибной осени. Я начала говорить о рододендронах — пожалуй, их действительно следовало бы срезать, тогда фасад нашего дома смотрелся бы более стильно. Когда мама с папой договорились до того, что, может быть, стоит посадить у сторожки привратника живую изгородь из туи, из меня вдруг словно весь воздух вышел. Я откинулась на стуле и посмотрела в потолок. Тогда-то я и увидела пятно.

— Сырость, — сказала я, указывая пальцем. — Смотрите, протечка.

И разговор перешел на то, насколько серьезно обстоит дело, затронута ли только внешняя часть крыши или влага проникла глубже, дождевая ли вода или прорвало трубу. Мама надеялась, что это случайность и пятно можно просто закрасить.

Я же сказала, что надо разобрать крышу и досконально выяснить, откуда все это берется. А то еще, чего доброго, распространится, и в один прекрасный день на нас обрушится потолок.

— Ну зачем же так драматично! — вздохнула мама. — Может быть, это шампанское, оставшееся с Нового года — да мало ли что.

Сесилия помалкивала. Она вяло посмотрела на пятно и продолжила ковыряться в тарелке.

— Как ты, Сесилия? — спросила наконец мама. — У тебя такой бледный вид.