— Как я уже сказал, это было много лет назад. Имен я не помню.

Чарли вздохнула. Похоже, она зря теряет время.

— Думаю, на сегодня пора заканчивать, — сказал доктор Нулан и откинулся в кресле. — Иногда лучше бывает не вмешиваться, — продолжил он, когда Чарли уже стояла в дверях.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что некоторые дела лучше оставить в покое. Наверное, странно слышать такое из уст психиатра, но моя профессия научила меня: некоторые камни переворачивать не стоит.

— А моя профессия научила меня, — ответила Чарли, — что очень важно вмешиваться, когда дело идет о жестоком избиении и предполагаемом убийстве.

Проходя по коридору по пути от доктора Нулана, Чарли снова посмотрела на черно-белые фотографии на стенах. И вновь она остановилась возле фотографии с праздника урожая, оглядела молодых мужчин, несущих усилители и штатив, и тут, в самом углу снимка, обнаружила женщину, которую пропустила в первый раз. Светловолосая длинноногая женщина в платье. Она стояла и смотрела на людей, словно сама разглядывала картину или наблюдала за чужой жизнью, в которой не принимала участия.

— Красиво, верно?

Чарли обернулась. Позади нее, широко улыбаясь, стояла Грета.

— Эти коридоры я называю аллеей памяти, — продолжала она. — Предполагается, что старые фотографии дадут нам ощущение покоя. Но они пробуждают и печаль.

Чарли кивнула.

— Праздник урожая, — пояснила Грета, указывая на фото.

— Вы знаете, кто это?

Чарли указала на женщину в красивом платье.

— Это госпожа Мильд собственной персоной, — ответила Грета и улыбнулась.

— Вы ее знали?

Грета покачала головой.

— Чета Мильд иногда бывала у доктора на званых вечерах, но я была обслуживающим персоналом — в их глазах, наверное, чем-то вроде инвентаря. Они общались только с теми, кто принадлежал к их кругу. Поэтому очень удивительно было, когда госпожа Мильд вдруг явилась на праздник урожая. И к тому же одна. Незабываемый выдался вечер.

— Почему?