Он одернул себя.
Хант посмотрел туда, где на теплый асфальтобетон просыпался гравий с дорожки, и увидел за деревьями свет. Если б он был там… если б речь шла о другой жертве… если б только там жила не она…
– Послушай, Аллен…
Но его никто уже не слышал. Не было даже гудков.
Хант закрыл телефон и опустился чуточку ниже. Он ждал незнакомую машину. Ждал Холлоуэя. И думал о ней, одной в этом ветхом домишке, а когда через несколько часов задремал, ему приснилось, что он забирает ее оттуда. Они были в его машине, с опущенными окнами, и он видел ее такой, какой она была раньше. Ветер трепал ее волосы. Она погладила его по щеке, назвала по имени, и в ее глазах блеснули ясные, счастливые слезы. Хороший сон. Но проснулся Хант разбитый и несчастный. Солнце еще только вставало, и сон казался такой же обманкой, как игра света. Звонил телефон.
– Да. – Детектив протер глаза и сел повыше.
– Это Йокам.
Солнечный луч нещадно резанул по глазам, и Хант опустил козырек.
– Что случилось, Джон? – Он бросил взгляд на часы – 7.21.
– Я на участке Бертона Джарвиса. – Йокам сделал паузу, и в трубке послышался чей-то голос. Дважды тявкнула собака. – Тебе надо бы приехать.
Хант повернул ключ зажигания.
– Рассказывай.
– У нас тут тело.
– Алиссы Мерримон?
Йокам откашлялся.
– Думаю, тут много тел.