— Ни о чем не жалейте, Данглар, — произнес он наконец бесцветным голосом. — Никто не может поймать судью, я вас предупреждал.

— Черт возьми, я держал его на мушке!

— Знаю. Так же было и со мной.

— Я полицейский, я был вооружен.

— Я тоже. Это ничего не меняет. Судья неуловим, он исчезает, как утекает песок между пальцами.

— Он готовится к четырнадцатому убийству.

— Как вы там оказались, Данглар?

— Вы читаете по глазам, голосам, жестам. Я — по словам.

— Я вам ничего не говорил.

— Напротив. Вы сами меня предупредили.

— Я этого не делал.

— Вы позвонили, чтобы спросить о ребенке. «Я хотел бы знать, прежде чем…» — так вы сказали. Прежде чем что? Прежде, чем увидеться с Камиллой? Но вы уже приходили к ней, причем пьяный в стельку. Я позвонил Клементине. Мне ответила женщина с хрупким голоском — это ваша хакерша?

— Да, Жозетта.

— Вы взяли оружие и бронежилет. Вы сказали: «Я вернусь», — и обняли их. Оружие, поцелуи, обещание — все это указывало на ваши сомнения. Вы не были уверены. В чем? В исходе схватки. Вы рисковали своей шкурой. Значит, это схватка с судьей. У вас не было иного решения, вы могли только подставиться ему на собственной территории. Старый трюк с козой на привязи, чтобы приманить тигра.

— С комаром.

— С козой.

— Как вам больше нравится.

— Козу в конце обычно съедают. Хлоп — и нет рогатой. Вам это хорошо известно.

— Известно.

— Подсознательно вы этого не хотели, раз предупредили меня. С вечера субботы я сидел в засаде, в подвале дома напротив. Через окошечко прекрасно видна входная дверь. Я думал, что судья нанесет удар ночью, не раньше одиннадцати. Он придает значение символам.