— Почему вы пришли один?

— По той же причине, что и вы. Не хотел бойни. Я был не прав, а может, переоценил себя. Мы могли бы взять его.

— Нет. Даже шесть человек Фюльжанса не остановят.

— Ретанкур могла бы.

— Вот именно. И он наверняка убил бы ее.

— Он не был вооружен.

— Трость. У него шпага-трость. Треть трезубца. Он бы ее проткнул.

— Возможно, — согласился Данглар, почесав подбородок.

Утром Адамберг отдал ему мазь Жинетты, и теперь верхняя челюсть капитана отливала желтым.

— Я уверен в своей правоте. Ни о чем не жалейте, — повторил Адамберг.

— Я ушел в пять утра и вернулся вечером. Судья появился в одиннадцать тринадцать. Он не прятался, этот крупный, высокий старый мерзавец, я не мог его пропустить. Я стоял за вашей дверью с микрофоном и записал все признания.

— Значит, вы слышали, что он отрицал свою причастность к убийству на тропе.

— Конечно. Он повысил голос на фразе «Я ни за кем не следую, Адамберг. Я предвосхищаю». В этот момент я и открыл дверь.

— И спасли козу. Спасибо, Данглар.

— Вы меня позвали. Это моя работа.

— А теперь вы делаете другую часть работы, выдавая меня канадским властям. Мы ведь едем в Руасси, я прав?

— Да.

— Где меня будет ждать чертов квебекский легавый. Так, Данглар?

— Так.

Адамберг откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.