— Да уж, он знаток рецептуры, — уточнил Санкартье.
— Наркотик или какое-то лекарство, — пояснил Данглар. — С вами он поступил, как со всеми остальными, обвиненными в
— А потом, — продолжал Санкартье, — старик поднялся, оставив тебя валяться на земле. Буавеню хотел было вмешаться — из-за шприца. Парень не трус, не зря он работает ночным сторожем. Но не смог. Адриен, объясни…
— Буавеню не мог встать, — усмехнулся Данглар. — Он ждал представления, вот и спустил комбинезон до щиколоток.
— Буавеню ужас до чего не хотел об этом рассказывать, — добавил Санкартье. — Пока он одевался, старик исчез. Сторож нашел тебя на куче листьев с окровавленным лицом, дотащил до своего пикапа, уложил, прикрыл тряпкой и стал ждать.
— Зачем? Почему он не вызвал полицию?
— Не хотел отвечать на вопрос, почему не вмешался. Правду он сказать не мог. А если бы соврал, сказав, что испугался или задремал, его бы вышибли с работы. Они не нанимают ночными сторожами трусов или сонь. Потому-то он и решил молчать и забрать тебя в свой пикап.
— Он мог оставить меня на тропе и остаться ни при чем.
— Перед законом. Но не перед Господом — тот мог разгневаться, оставь он тебя умирать, вот Буавеню и решил замолить грех. Стало холодно, ты мог просто замерзнуть. Парень решил подождать и посмотреть, что с тобой будет после удара по лбу и укола в шею. Он хотел понять, снотворное это было или яд. Обернись дело плохо, он вызвал бы полицию. Буавеню сидел над тобой больше двух часов, ты спал, и пульс у тебя был нормальный, ну, он и успокоился. Когда ты начал просыпаться, он завел машину, доехал по велосипедной дорожки и положил тебя на выезде. Он видел, что ты пришел оттуда, он тебя знал.
— Почему он меня перенес?
— Он сказал себе, что у тебя не то состояние, чтобы подняться по тропе, и что ты можешь упасть в ледяную воду Утауэ.
— Хороший парень, — сказал Адамберг.
— В пикапе осталась капля засохшей крови. Я взял пробу, ты знаешь наши методы. Буавеню не соврал, это твоя ДНК. Я сравнил ее с…
Санкартье запнулся.
— Со спермой, — договорил за него Данглар. — Это означает, что с одиннадцати до половины второго ночи вас на тропе не было. Вы были в пикапе Жан-Жиля Буавеню.
— А до того, — спросил Адамберг, растирая холодные губы, — с десяти тридцати до одиннадцати?
— В четверть одиннадцатого ты ушел из «Шлюза», — сказал Санкартье. — В десять тридцать добрался до тропы. Ты не мог оказаться у посадок раньше одиннадцати, Буавеню видел, как ты появился. И ты не брал вилы. Все инструменты на месте. Судья явился на место со своим оружием.