– Я ее вижу. Плащи, фуражки, куртки…

– Все правильно.

– “Посетители” там вешали свои пальто. Ладно, Луи. Ты воображаешь, будто они, отправляясь на дело, таскали с собой в карманах удостоверения личности? Для этого нужно быть полными кретинами.

– Это приютские пальто, Жан-Батист. На них с внутренней стороны значится не только название учреждения, но и имя воспитанника. Вышито вручную на ярлыке. В приюте подписывают все, от фуражек до носков. Иначе как правильно раздать вещи после стирки?

Адамберг покачал головой и снова провел пальцем по контурам рисунка. Он был потрясен.

– Черт побери! Прихожая, – произнес он, не отрывая пальца от плана дома. – Мы никогда о ней не думали.

– Не думали.

– А между тем все находилось там. Энзо узнал имена парней и название их приюта. Он узнал. Почему он ничего не сказал?

– Вероятно, потому что сестра его попросила. Одна или другая.

– Да. Эту работу, этот труд она решила взять на себя.

– И в течение стольких лет эти трое были прочно связаны друг с другом. Ничего не просочилось наружу, никто не проговорился. Где они теперь, дети Сегена?

Адамберг с сожалением снял палец с рисунка, и мужчины пошли дальше.

– Фруасси говорит, что их невозможно идентифицировать, – сказал Вейренк.

– Если даже она не может их найти, это значит, что они сменили имя, тут нет никаких сомнений.

– Энзо, как и все, наверняка узнал в тюрьме, как раздобыть фальшивые документы. Что касается девушек, то вполне вероятно, что органы правосудия дали им право сменить имя и фамилию.

– И как мы найдем двух девушек, сорок девять лет назад помещенных в психбольницу, не имея представления ни об их именах, ни о внешности?

– Никак.

– Тогда пойдем поедим. Наш поезд отходит в девять часов. Ровно.

– Еле успеем доехать на автобусе до Нима, – сказал Вейренк, состроив недовольную гримасу. – И придется тащиться в вокзальный буфет. А он будет закрыт. И это вместо того, чтобы сделать привал и переночевать в Ниме, а завтра уехать первым утренним поездом. Что от этого изменится? Ничего, скажешь ты. А я отвечу: все. Можно пораньше лечь спать. Таково предписание врача, ты не забыл?

– И придется ему подчиниться.