– Есть одно но: у нас нет с собой вещей.

– Наплевать.

– Моряки на “Трининаде” тоже не блистали чистотой!

Мужчины высадились около десяти часов неподалеку от арены, у маленького отеля, где еще можно было поужинать.

– Думаю, я знаю, почему меня нервирует фамилия Сеген, – сказал Адамберг, когда они покончили с едой.

Комиссар поднял руку, собираясь заказать два кофе. Ресторан уже закрылся, но пока прибирали помещение, хозяин их не выгонял.

– Ты помнишь эту сказку? Историю про господина Сегена и его бедную козочку?

– Ее звали Бланкетта, – сказал Вейренк. – Она была так красива, что каштаны склонялись до самой земли, чтобы погладить ее ветвями.

– Она захотела убежать, стать свободной, так?

– Как и шесть ее предшественниц.

– Я забыл о шести остальных.

– Они были. Господин Сеген безумно любил маленьких козочек, но все они хотели от него сбежать, и всем это удавалось. Бланкетта была седьмой.

– Я всегда думал, что Сеген – это и есть волк. А поскольку козочка пожелала от него сбежать, он предпочел ее сожрать.

– Или учинить над ней насилие, – уточнил Вейренк. – Господин Сеген грозил своим козам, что, если будут бунтовать, он им “покажет волка”. Ты же знаешь переносное значение этого выражения – мужчина во всей красе, затем совокупление. Ты прав: на самом деле Бланкетту изнасиловали. Помнишь, как там было: она билась с волком всю ночь, а когда забрезжил рассвет, вытянулась на земле, ее белая шерсть была вся в крови – потому что прекрасная козочка была белой, а значит, непорочной, – и волк съел ее. Тебе не кажется, что Сегену вполне подходило его имя?

– Нет. Я думаю, что Энзо читал сестрам сказки. И полагаю, что эту историю они знали.

– Вполне вероятно, ее в те времена читали в каждой школе. О чем ты думаешь?

– Вот о чем: когда человек выбирает себе другое имя, в нем всегда остается след, напоминание о его прошлом имени или о его прошлой жизни.

– Да.

– А теперь вспомни: Луиза Шеврие[13]. Коза. Козочка, пленница господина Сегена, съеденная жертва.