– Почти. На шприце с оперением.
– Вы имеете в виду, был выстрел?
– Два выстрела из инъекционного ружья.
На то, чтобы усвоить новую информацию, Ретанкур хватило пары секунд, пока она доставала из багажника свой чемоданчик.
– С какого расстояния? – спросила она.
– При выключенных фонарях, даже с прицелом ночного видения, я сказал бы, метров с тридцати, чтобы попасть наверняка.
– Черт побери, комиссар, но мы постоянно делали обход. Почему мы ее не увидели?
– Потому что она стреляла не снаружи.
– Значит, с неба.
– Изнутри, лейтенант. Из дома. Где она расположилась в их отсутствие. Она уже была там, когда вы вернулись с Тораем и Ламбертеном.
– Проклятье!
– Вы ничего не могли поделать. Не могли увидеть черный кружок ствола в черном проеме окна.
Ретанкур покачала головой, переваривая факты, потом дернула задвижку, и они вошли во двор. Адамберг остановился у стола и осмотрел фасад дома.
– Она заняла позицию не внизу, где, вероятно, находятся гостиная и кухня. Слишком рискованно, вдруг туда кто-то войдет. Нет, она устроилась на втором этаже, откуда и сделала два выстрела сверху вниз, держа ствол наклонно и целясь сбоку. Вон там, в той комнате, – произнес он, указав на маленькое грязное окно. – Ретанкур, исследуйте всю поверхность почвы в зоне обстрела между домом и столом.
– Что мне искать?
– Возможно, кусок нейлоновой лески. Двор вымощен бетонными плитками, но между ними растет трава и чертополох. Поищите там, а мы поднимемся на второй этаж. Вы взяли эти чертовы бахилы?
На входе мужчины сняли ботинки и натянули бахилы. Они изучили второй этаж, скользя по полу, как пациенты в кабинете врача, наскоро осмотрели две спальни, ванную комнату, туалет и клетушку, где были свалены чемоданы, картонные коробки и дырявые сапоги. Пол, выложенный серой керамической плиткой в крапинку, был покрыт толстым слоем пыли, о каком можно только мечтать.
Вейренк включил потолочную лампочку без абажура и, держась как можно ближе к стене, приблизился к маленькому окошку.
– Открывали совсем недавно, – заметил он. – Осыпались кусочки краски.