За соседним столом Альмар, нимало не смущаясь, переводил Рёгнвару их разговор. Эта история принадлежала ему, он имел право. Он встал, опираясь на костыли, наказал Гуннлаугуру не трогать пешки и остановился прямо перед Ретанкур. Альмар стоял у него за спиной.

– Виолетта, – сказал он, – я преклоняю голову перед женщиной, сумевшей удержать афтургангу на отдалении. Благодаря тебе у твоего друга пройдет нога. Не будь тебя, Виолетта, он бы…

И Рёгнвар красноречиво показал на свою отсутствующую ногу.

– Берг тоже погиб бы. Поскольку допустил ошибку, задержавшись на его земле. А ты поняла, что этого не следовало делать. Ты с самого начала все поняла, правда ведь, Виолетта? Задолго до того, как заметила туман?

Ретанкур насупилась и, машинально придвинув свой стул поближе к Рёгнвару, безумцу и мудрецу, подняла на него глаза.

– Это правда, – сказала она.

– Когда?

– Как только мы приплыли, – ответила Ретанкур, подумав. – Они решили скопировать текст, высеченный на теплом камне. Я сказала: нет, даже закричала, по-моему, что мы не можем терять время.

– Вот видишь, – сказал Рёгнвар, садясь на табуретку, принесенную Эггрун. – Ты знала. И давно знала, еще у себя в Париже, где зимой сидят на террасах кафе. Ты не хотела сюда ехать, но ты знала. Поэтому приехала.

Рёгнвар наклонился вперед, так что его длинные, еще белокурые волосы почти коснулись ее лба. Адамберг ошарашенно смотрел на эту сцену. Ретанкур, бесспорный лидер позитивистов и материалистов уголовного розыска, угодила в сети Рёгнвара. Ретанкур в плену у исландских духов. Нет, они не зря сюда явились.

Рёгнвар положил свою широкую ладонь ей на колени. Кто бы из ее коллег на это осмелился?

– Но ты ошибаешься, Виолетта, – сказал он.

– В чем? – выдохнула Ретанкур, не в состоянии отвести взгляда от ярко-голубых глаз Рёгнвара.

– Ты только что сказала, – и Рёгнвар чуть поджал губы, – что вам незачем было приезжать. Ты сказала, Виолетта Смелая, что это вам ничего не дает.

– Да, я так сказала, Рёгнвар. Потому что это правда.

– Нет.

– Вы же не знаете, над чем мы сейчас работаем в Париже.

– Не знаю и знать не хочу. Послушай меня, Виолетта, послушай меня хорошенько.

– Ладно, – сдалась Ретанкур.

– Афтурганга никого попусту не вызывает. И его дары всегда указуют путь.