– Анри Мафоре, Алиса Готье, Жан Брегель, Анжелино Гонсалес – вам известны эти имена?
Он мотнул головой: “Нет”.
Адамберг вынул из кармана пиджака фотографии четырех жертв.
– А так узнаете?
– Да, – кивнул Берье, просмотрев снимки несколько раз.
– Вы с ними разговаривали?
Там не о чем разговаривать. Мы ходим туда не для этого. Мы просто присутствуем.
– Мне сказали, что вы знакомы. Шапочно, но все же, и обмениваетесь репликами, знаками.
Мы здороваемся, как и многие другие.
Адамберг попытался поймать его взгляд, но Берье опустил глаза, изображая усталость. Больше ничего из него не вытянуть, вообще ничего. Он знал их. Венсан Берье, как и те четверо, входил в группу “кротов”. С какой целью? По чьему поручению? И ради чего, все эти годы?
Берье вызвал звонком медсестру. Усталость, нервы, дал он понять.
– Вы утомили его, – сказала медсестра. – У него участилось сердцебиение. Если это так уж необходимо, приходите в другой раз. Он пережил сильное потрясение, вы должны это учитывать.
Участилось сердцебиение, подумал Адамберг, обедая на площади Святого Венигна, в двух шагах от вокзала. Венсану Берье очень не понравились его вопросы. Адамберг вспомнил вчерашние сообщения Франсуа Шато. Судя по всему, новость о нападении на пятого члена его Общества никоим образом не встревожила и не шокировала президента. Он был скорее язвителен и безучастен. Вчера Шато играл Робеспьера, равнодушного к чужой судьбе.
Он позвонил Жюстену.