Ухмыльнувшись, Марс заткнул салфетку за воротник и взял нож с вилкой.
– Ага, врубаюсь, мужик, правда врубаюсь. – И мечтательно добавил: – Наверное, это и вправду было что-то.
– Знаешь, ты был бы одним из лучших игроков всех времен.
– Кто его знает, – Марс тряхнул головой. – Я ведь был тейлбек, чел; одна травма, и все может быть кончено. И есть масса примеров, когда чуваки вроде меня, раздолбав всех в колледже в пух и прах, приходили и вдруг узнавали, что не могут тягаться с большими парнями из НФЛ. Или выбьешь колено – а это разница в долю секунды; нехватка взрыва скорости – и ты лишаешься того крохотного преимущества, которое решает, в какой просвет нырнуть, какой рывок сделать для паса. И тогда ты спекся, чел, ты труп, подайте свежий кусок мяса.
– Я бы поставил скорее на то, что ты был бы вроде Барри Сандерса или Эммитта Смита против спекшегося трупа.
– Спасибо, Декер, – хмыкнул Марс, – ценю твою уверенность.
– Я вовсе не лью елей. Я играл среди профи. У нас в команде не было ни единого раннингбека, заслуживающего носить за тобой бандаж.
Перестав резать свой стейк, Марс уже хотел было сказать в ответ что-нибудь въедливое, когда увидел, насколько Декер серьезен.
Взгляды их сцепились.
– Спасибо, это… много для меня значит, – пробормотал Марс.
Больше до конца трапезы они не обмолвились ни словом.
Покончив с едой, Амос заказал два бокала пива. Они чокнулись.
Отхлебнув, Декер поставил бокал. Он был на взводе, натянут, как струна, и нервно барабанил пальцами по столу. Хотел что-то сказать, но слова в голове как-то не складывались.
Заметив его беспокойство, Марс поинтересовался:
– Эй, мужик, ты в норме?
Декер сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и когда увидел встревоженный взгляд Марса, нужные слова наконец нашлись.
– Как бы там ни обернулось сегодня ночью, хочу, чтоб ты знал, что знакомство с тобой было настоящей честью для меня, Мелвин.
Похоже, Марс понял, как трудно далось Декеру это признание. И сказал, ухмыльнувшись:
– Черт, а я просто рад, что ты включил радио как раз вовремя.
За пивом он поинтересовался: