Ключей от машины в кармане не оказалось — очевидно, я обронила их где-то в доме, и я побежала в сторону лесополосы — рысью, припадая на одну ногу, в лунном свете, в одном носке, через грязь с резким запахом навоза, — обернулась и увидела, что они выскочили из дома и бегут следом — бледные лица, обе слизывают кровь. Я бежала, голова гудела, я ничего не замечала — ни деревьев, ни неба, ни шарахнувшегося от меня зайца. «Либби!» — неслось сзади, но я забиралась все глубже в лес, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание, и когда в глазах начало темнеть, я уперлась в гигантский дуб, покоящийся на торчащих из земли кривых шишковатых корнях, разбегающихся в разные стороны солнечными лучами, и юркнула в грязное нутро его основания. Там наткнулась на старую брошенную нору под корнями толщиной с туловище взрослого человека, зарылась в мокрую землю — дрожащее, но не издающее ни звука маленькое существо, притаившееся в небольшом отверстии. А это я делать умею.
Свет фонариков приближался, уперся в ствол дуба, я слышала, как они ползают у меня над головой, мелькнула кофточка, кусочек покрытой веснушками голени. Голос: «Она должна быть где-то здесь, не могла она убежать слишком далеко», возня наверху, и я стараюсь не дышать, зная, что выдохну и получу пулю в лицо. Кристал сказала: «А вдруг она вернулась в дом?» — а Диондра ей в ответ тоном знатока: «Ищи-ищи, она быстро бегает», и они побежали дальше в лес. Я выдохнула в землю, глотнула затхлого сырого воздуха, уткнувшись лицом в грязь. Не один час лес оглашался их криками, полными ярости, отчаяния: ужасно, как это все ужасно, а потом крики как-то постепенно сошли на нет, я посидела в укрытии еще пару часов и, когда начинало светать, выползла наружу и побрела в сторону Канзас-Сити.
Бен Дэй
Бен Дэй
Диондра продолжала сидеть верхом на Мишель. И прислушивалась. Бен скрючился на полу и качался из стороны в сторону, словно баюкая себя, а из коридора раздавались крики, проклятия, удары топора, рассекающего плоть, выстрел и тишина, потом снова голос мамы — она жива, может быть, даже не ранена, но, едва это подумав, он тут же понял, что она ранена, ранена смертельно, потому что она издавала нечленораздельные булькающие звуки «а-а-а, гы-ы-ы» и билась о стены, а по коридору громыхали ботинки на толстой подошве в сторону маминой комнаты, а потом жуткие звуки за что-то цепляющихся маленьких ручек — это Дебби, она царапает деревянный пол… снова топор и громкий выдох и снова выстрел из ружья, и Диондра, подрагивающая верхом на Мишель.