— Зачем обратно?

Диондра подошла к нему близко-близко, взяла обе руки в свои и положила себе на живот.

— Бен, видишь, произошло то, что должно было произойти. Думаешь, это простое совпадение, что мы сегодня совершили жертвоприношение? Что нам понадобились деньги? И что — бабах! — какой-то человек убил твоих? Ты теперь получишь наследство — страховку матери. Перед тобой такие возможности! Хочешь — можешь поехать жить в Калифорнию на побережье, хочешь — во Флориду. Мы можем это сделать.

Вообще-то Бен никогда раньше не говорил, что хотел бы жить в Калифорнии или во Флориде, — об этом говорила Диондра.

— У нас теперь семья, настоящая семья. А Либби может нам помешать. Вдруг она что-то видела?

— А если не видела?

Но Диондра энергично затрясла головой:

— Слишком опасно надеяться на «если». Ее нужно кончать, милый. Пора становиться храбрым.

— Но если нам сегодня отсюда уезжать, я не могу сидеть и дожидаться страховки.

— Что ж, сегодня мы, конечно, уехать не сможем. Сейчас нам нужно остаться. Твой отъезд будет выглядеть чересчур подозрительным. Зато представь, как все удачно получилось, — люди совершенно забудут об этой фигне с Крисси Кейтс, потому что ты теперь жертва. Все начнут тебя жалеть. Я попробую это скрывать, — и она ткнула себя пальцем в живот, — еще с месячишко. Буду все время надевать пальто или что-нибудь объемное. А потом мы получим денежки и смоемся. Будем свободными. И тебе больше никогда не придется жрать дерьмо.

— А Мишель?

— Я забрала ее дневник, — сказала Диондра, показывая новую тетрадку Мишель с Микки Маусом на обложке. — Все схвачено.

— Что мы скажем про Мишель?

— Говори, что ее, как и других, убил какой-то сумасшедший. И Либби тоже.

— А что мы…

— Вот что, Бен. Пока мы с тобой отсюда не уедем, ты нигде никогда ни под каким видом не должен признаваться, что меня знаешь. Ты меня понял? Ты ведь не захочешь, чтобы твой ребенок родился в тюрьме? Потому что, если он родится в тюрьме, его отдадут в приют и ты больше никогда его не увидишь. Ты ведь не захочешь такой судьбы ни для собственного ребенка, ни для матери своего ребенка! У тебя еще есть шанс показать, что ты взрослый, что ты настоящий мужчина. А теперь беги и приведи мне Либби.

Он взял большой фонарик, вышел на улицу и начал громко звать Либби. Она девочка шустрая и очень быстро бегает, она уже могла по дороге от дома добежать до шоссе. А может, прячется в своем обычном месте у пруда. Под ногами скрипел снег, он шел и думал: может, это наваждение, кошмар? Сейчас он вернется домой, щелкнет замок, там все спят — обычная ночь, все нормально. Все будет как раньше.