В тот же вторник, днем, Дэлглиш зашел в приемную в Хоувтоне и сделал официальное заявление, подробно описав, как он обнаружил труп. Рикардс в это время отсутствовал, и Олифант, явно уже собиравшийся уходить, задержался, чтобы принять Дэлглиша и кратко проинформировать его о том, как идет расследование. Сделал он это не то чтобы неохотно, но подчеркнуто официально, так что можно было предположить, что он выполняет данные ему указания.

Да и сам Рикардс, стягивая с себя куртку и усаживаясь в то же самое кресло с высокой спинкой справа от камина, казался сейчас чуть слишком сдержанным. На нем был темный, в тонкую полоску костюм, который, несмотря на то что явно был сшит на заказ, выглядел каким-то потрепанным, давно ненадеванным и перешедшим в разряд далеко не самых лучших. На долговязой, нескладной фигуре костюм этот казался нелепым, ненужно городским, особенно здесь, на мысу, делая Рикардса похожим на человека, который принарядился для тихой, без формальностей свадьбы или тщился выглядеть покультурнее на собеседовании о приеме на работу, причем без какой-либо надежды на успех. В нем теперь не чувствовалось ни плохо скрываемого антагонизма, ни горечи провала после самоубийства Свистуна, ни даже неуемной энергии, переполнявшей его в воскресную ночь. Интересно, думал Дэлглиш, может, он поговорил с главным констеблем и получил совет? Если так, то легко было догадаться, какой именно. Такой же, какой дал бы Рикардсу он сам: «Конечно, мало приятного, что он сейчас на вашей территории, но он ведь один из самых-самых в Столполе, к тому же любимчик самого комиссара. И людей этих он знает. Он был на том обеде у Мэара. И труп тоже он обнаружил. Ну хорошо, он сам полицейский и ничего скрывать не станет, но вы гораздо легче получите от него необходимую вам информацию и жить вам обоим будет легче и приятней, если вы перестанете считать его своим соперником или, хуже того, подозреваемым».

Передавая Рикардсу виски, Дэлглиш спросил, как чувствует себя его жена.

— Хорошо, хорошо. — Но в его тоне чувствовалась какая-то напряженность.

— Надеюсь, теперь, когда Свистун умер, она вернется домой?

— Хотелось бы надеяться, верно? Мне бы этого хотелось, ей тоже. Но существует небольшая проблемка в лице мамочки Сузи. Она вовсе не хочет, чтобы ее овечка имела хоть какое-то касательство хоть к каким-нибудь неприятностям. Особенно если это убийство. И особенно сейчас.

Дэлглиш сказал:

— Трудно изолировать себя от неприятностей, даже от убийства, если ты замужем за полицейским.

— Да она никогда и не хотела, чтобы Сузи вышла замуж за полицейского.