Деньги перед ним пересчитывать я не стала – просто передала четыре пачки по пятьсот фунтов в каждой, перетянутые резинкой. Эш тоже не пересчитал купюры. Они так и остались лежать на столе.

– А как насчет прочих договоренностей? – спросил он. – Как мне сообщать о продвижении дел? Где мы встретимся, когда я продвинусь настолько, что смогу получить первые деньги?

С первого дня судебного процесса я задумалась об этом. Мне пришла на ум церковь Святого Иакова в конце Седжмор-Кресент, которая открыта почти весь день. Я подумала, что встречаться там удобно, но потом отказалась от этой мысли по двум причинам. Молодого человека, особенно такого, как Эш, пришедшего туда в одиночестве, непременно заметят служители. И еще – несмотря на утрату веры, мне не хотелось использовать священное место в целях, которые в глубине сердца считала порочными. Потом я подумала, не встретиться ли нам на большом открытом пространстве, хоть у одной из статуй Гайд-парка, но это могло не устраивать Эша. А рисковать я не хотела. И потому пришла к выводу, что придется дать ему номер моего телефона. Риска особенного не было. Адреса моего он знать не будет, а номер телефона в случае необходимости всегда можно сменить. Я написала номер и отдала ему листок, попросив, когда нужно, звонить в восемь утра, но делать это не реже, чем через день.