– Да, – уже мягче сказал Дэлглиш, – именно так отец Мартин и объяснил свои слова.

Эмма бросила взгляд на часы. Двадцать минут двенадцатого. Понимая, что поработать уже не получится, она поднялась наверх. Комнаты располагались в торце, и поэтому в спальне было два окна, одно из которых выходило на южную стену церкви. Перед тем как пойти спать, девушка задернула шторы и изо всех сил попыталась выкинуть из головы незапертую дверь. Она сомкнула веки, но перед ней тут же возникли образы смерти, пульсирующие словно кровь на сетчатке глаза; в воображении реальность становилась еще ужаснее. Она снова увидела тягучую лужу разлившейся крови, но теперь в ней лежали разлетевшиеся мозги архидьякона, похожие на серые рвотные массы. Абсурдные образы проклятых, образы скалящихся бесов дергались, совершая непристойные телодвижения. Когда она открыла глаза в надежде отогнать от себя этот кошмар, ее уже подстерегала темнота спальни. Даже воздух пах смертью.

Эмма выбралась из постели и, отперев окно, выходящее на заросшую кустарником пустошь, открыла его настежь. Порыв свежего воздуха принес облегчение, и она всмотрелась в бескрайнюю тишину и вышитое звездами небо.

Она вернулась в кровать, сон не шел. Ноги дрожали от усталости, но страх был сильнее изнеможения. В конце концов она встала и пошла вниз. Уж лучше пялиться в темноте на незапертую дверь, чем представлять, как она медленно открывается. Уж лучше сидеть в гостиной, чем беспомощно лежать наверху, ожидая услышать решительные шаги по лестнице. Она уже раздумывала подпереть стулом дверную ручку, но не смогла решиться на поступок, который казался унизительным и бесполезным одновременно. Девушка презирала себя за трусость, повторяя, что никто не хочет ей навредить. Но тут в памяти вспыли образы раздробленных костей. Кто-то, возможно, живущий в колледже, взял в руки медный подсвечник и размозжил голову архидьякона, снова и снова нанося удары с ненавистью и неистовой жаждой крови. Разве поступил бы так человек в здравом уме? И мог ли кто-нибудь в Святом Ансельме считать себя в безо-пасности?

В этот момент до нее донесся скрежет железных ворот, а потом щелчок, как будто их закрыли. Послышались шаги, тихие, но уверенные: кто-то прошел мимо, явно не таясь. Осторожно приоткрыв дверь, она выглянула на улицу, хотя сердце колотилось в груди. Коммандер Дэлглиш открывал дверь в «Иероним». Должно быть, он ее услышал, потому что обернулся и направился к ней. Девушка распахнула перед ним дверь. Ее переполняло облегчение от того, что она его видела, видела живое существо. И она понимала, что это написано у нее на лице.