– А что было написано на другой, отец?

– Что студенты не должны включать стиральные машины после повечерия. Я рано ложусь спать, сплю плохо. Машинки старые, и когда они работают, то шум просто невыносим. Проблема, я так понимаю, не в самих машинках, а в системе водоснабжения, но это не важно. После повечерия студенты должны хранить молчание. И это неподходящее время, чтобы затевать стирку.

– Так вы услышали, как работает машина, отец? Вы оставили эту записку на ней?

– Должно быть, так. Но подозреваю, что я не до конца проснулся, и потом это вылетело у меня из головы.

– Как это могло вылететь из головы, отец? – спросил Пирс. – Вам нужно было написать записку, найти карточку и ручку. Вы не могли не проснуться.

– Но я же объяснил, инспектор. Записка ведь не та. У меня лежит стопка уже готовых там, в комнате. Хотите – посмотрите.

Они прошли за священником в его комнату-клетушку. На книжном шкафу стояла картонная коробка, в которой лежало примерно полдюжины карточек. Дэлглиш перебрал их:

«Это мой личный стол. Не оставляйте здесь свои книги».

«Будьте добры, ставьте книги на полки в нужном порядке».

«Стирать после повечерия запрещается. Все стиральные машины, работающие после десяти вечера, будут выключены».

«Эта доска только для официальных уведомлений, а не для обмена мнениями».

Везде стояли инициалы П.Г.

– Боюсь, я действовал в полудреме, – сказал отец Перегрин. – И взял не ту карточку.

– Вы услышали, как ночью включилась стиральная машина, – начал Дэлглиш, – пошли, чтобы устранить шум. Вы понимали всю важность этого события, когда вас опрашивала инспектор Мискин?

– Девушка спрашивала, не слышал ли я, как кто-то входил или выходил из здания, а еще выходил ли я сам. Я хорошо помню. Мне сказали, что нужно очень точно отвечать на вопросы. Я так и сделал. И сказал «нет». А про стиральные машины мне не говорили.

– Все дверцы были закрыты, – сказал Дэлглиш. – Хотя обычно, когда не стирают, их оставляют открытыми. Вы их закрывали, отец?

– Не помню, – благодушно сказал отец Перегрин, – но, наверное, это я. Я всегда так делаю. Аккуратность, знаете ли. Терпеть не могу, когда они открыты. Просто так.

Видимо, отец Перегрин мыслями вернулся за стол к работе, поскольку опять отправился в библиотеку. Они последовали за ним. А священник снова устроился за столом, как будто беседа была закончена.

– Отец, – произнес Дэлглиш со всей убедительностью, на которую был способен, – вы вообще заинтересованы в поимке убийцы? Вы не хотите мне помочь?

Отец Перегрин, нисколько не испугавшись Дэлглиша, который смотрел на него с высоты своих шести футов двух дюймов, похоже, услышал в этом вопросе предложение, а не обвинение.