«Дорогой сэр!

Мисс Кэндаси Уэстхолл попросила меня послать вам письмо, подтверждающее дату смерти ее отца, доктора Перегрина Уэстхолла, которая произошла 5 марта 2007 г. В течение двух дней перед этим ему становилось все хуже, и 3 марта его посетил доктор Стенхауз, но не стал прописывать никаких новых лекарств. Профессор Уэстхолл сказал, что хочет видеть здешнего священника, преподобного Матесона, и священник тотчас приехал. Его привезла его сестра. Я в это время находилась в доме, но не в комнате больного. Мне было слышно, как кричал профессор, но слов священника я расслышать не могла. Они оставались в доме недолго, и преподобный Матесон выглядел расстроенным, когда они уходили. Через два дня доктор Уэстхолл умер, и я находилась в доме с его сыном и мисс Уэстхолл, когда он отошел. Это я обмыла его и приготовила к погребению.

Я также засвидетельствовала его последнюю волю, которая была написана его собственной рукой. Это было в какое-то время лета 2005 года, только я не помню число. Это последнее завещание, какое я подписывала, хотя профессор Уэстхолл писал и другие в предыдущие недели, и мы с Элизабет Барнс их обе подписывали, но те, как я думаю, он разорвал. Все, что я написала здесь, правда.

— Ее ведь попросили подтвердить дату смерти, — сказал Дэлглиш. — Интересно, зачем она добавила этот абзац о завещании?

— Поскольку Бойтон высказал сомнения по поводу даты смерти его дяди, возможно, она решила, что важно упомянуть любую деталь, касающуюся смерти Перегрина, которая впоследствии может вызвать вопросы.

— Но ведь завещание не вызвало никаких вопросов, не правда ли? И почему Кэндаси Уэстхолл сочла необходимым отправиться в Канаду и лично встретиться с Грейс Холмс? Финансовые дела не требовали личного визита, а информацию о дате смерти можно было сообщить по телефону. И зачем она вообще понадобилась? Кэндаси Уэстхолл знала, что преподобный Матесон видел ее отца за два дня до смерти. Свидетельства Матесона и его сестры было бы вполне достаточно.

— Вы предполагаете, что десять тысяч фунтов были платой за ее письмо?

— За последний абзац этого письма, — ответил Дэлглиш. — Я думаю, возможно, что Кэндаси Уэстхолл постаралась застраховаться от риска разоблачения со стороны единственной живой свидетельницы, подписавшей завещание ее отца. Грейс Холмс помогала ухаживать за Перегрином Уэстхоллом и знала, что пришлось вытерпеть от него его дочери. Думаю, она была бы счастлива увидеть, как совершается справедливость по отношению к Кэндаси и Маркусу. И разумеется, она не могла не взять эти десять тысяч. И что, собственно, ее попросили сделать? Всего лишь сказать, что она засвидетельствовала последнюю волю, но не помнит дату подписания. Неужели можно хоть на миг вообразить, что кто-нибудь когда-нибудь убедит ее изменить свой рассказ, сказать больше, чем уже сказано? И ведь она не видела предыдущего завещания, она его не подписывала. Она ничего не знает о несправедливости, совершенной по отношению к Робину Бойтону. Возможно, она даже смогла убедить себя, что говорит правду.