— Ни черта, — пробормотал комиссар.
«О чем речь, — подумал он. — Порнуху? В такое время?»
— И я тоже, — сказал Рогерссон.
— И что ты ответил ему? — пробормотал Бекстрём.
— Предложил убираться к черту, естественно. А как бы ты сам поступил?
— Предложил бы ему убираться к черту, естественно, — сказал Бекстрём. — Ты собираешься спать, кстати?
В воскресенье 10 августа Линду Валлин похоронили в присутствии родителей, двух единокровных братьев от прежнего брака отца, а также двух десятков других родственников и близких друзей. Зато без каких-либо журналистов или полицейских. Отец Линды тактично отделался от комиссара Олссона, когда тот позвонил и предложил свои услуги. Он уже все организовал совсем иным образом. Церемония прощания состоялась в той же церкви, где Линда прошла обряд конфирмации семь лет назад, и ее предали земле на близлежащем кладбище на участке, который ее отец после возвращения в Швецию купил для себя и своих будущих потомков. Его собственная скорбь не знала границ, поэтому тот факт, что единственная дочь оказалась там раньше его, в любом случае особо не усугубил ее.
53
53
В понедельник Ларс Мартин Юханссон прибыл на свое новое рабочее место в семь утра. На его письменном столе находились горы аккуратно разложенных бумаг. На одной из них был листок, приклеенный секретаршей, где красовалась надпись «для срочного решения?».
Сверху лежало, во-первых, официальное письмо от канцлера юстиции, а во-вторых, примерно такое же от омбудсмена юстиции. По содержанию они почти не отличались, были адресованы базировавшемся в Векшё главе полиции лена Крунуберг, копии направлены шефу Государственной криминальной полиции для ознакомления и возможных комментариев. В основу этих писем легли сведения, приведенные в газете «Дагенс нюхетер» от 7 августа, и, по сути, они касались рутинных для любого расследования вещей и особенно использования так называемых добровольных тестов ДНК, которые полиция, согласно публикации, применяла в связи с поисками убийцы Линды Валлин. То, что отправителями посланий были канцлер и омбудсмен юстиции, не обещало ничего хорошего и, скорее всего, станет предвестником наихудшего развития событий.
«Почему это лежит на моем письменном столе? Почему они не отправили их прямо в Уллерокер?» — подумал Юханссон мрачно и одновременно написал на том же листке бумажки пожелание немедленно встретиться с тем из своих юристов, кто занимался данным делом. Хотя в остальном все выглядело как обычно бывало в его жизни высокопоставленного чиновника.