Хеннинг Валлин не знал ни о каком дневнике. Естественно, он размышлял над этим делом (а как же иначе, если полицейские постоянно говорили о нем), но мог только поделиться своими собственными мыслями на сей счет.

— Пожалуйста, — попросил Кнутссон.

В том мире, где жил Хеннинг Валлин, личный дневник считался самой интимной вещью в жизни человека. И его значимость повышалась еще более, когда речь шла о молодом человеке, а особенно о молодой женщине. Такой, как его дочь, например. И если дневник существовал, то она наверняка вела в нем постоянный диалог с самою собой о своей жизни, своих чувствах, своей совести. Именно ему она доверяла все самое сокровенное, вот почему все это должно было остаться в тайне, между нею и дневником.

— Вы в состоянии понять это? — спросил Валлин и посмотрел сначала на Кнутссона, а потом на Торена.

— Я понимаю, — сказал Кнутссон.

— Я услышал вас, — подтвердил Торен.

— Хорошо, — сказал Валлин. — А сейчас, господа, прошу меня извинить.

— Интересно, он уничтожил его или просто спрятал? — сказал Торен в машине на пути назад к зданию полиции у площади Оксторгет.

— В любом случае он его читал, — констатировал Кнутссон.

— Чтобы проверить, нет ли там путеводных нитей к преступнику, — предположил Торен.

— И, не найдя ничего, он, вероятно, выбросил его. Или, скорее, сжег, — предположил Кнутссон.

— Скорее, все же сжег, — сказал Торен. — Он не из тех, кто просто выбрасывает вещи. Хотя я сам склоняюсь к тому, что он спрятал его в каком-то надежном месте.

— Почему ты так считаешь? — спросил Кнутссон.

— Потому что он не из тех, кто выбрасывает вещи, — повторил Торен. — Хотя понятно ведь…

— …Ничего нельзя знать наверняка, — согласился с ним Кнутссон.

88

88

В пятый раз Анна Хольт беседовала с Бенгтом Монссоном почти целый день. В качестве свидетельницы на допросе присутствовала Лиза Маттей. И, как и ранее, она почти не открывала рот. Просто сидела и слушала с дружелюбной улыбкой и сочувственным взглядом. Хольт, как обычно, начала не с той темы, которую ожидал Монссон. Особенно после предыдущего разговора. И все по той простой причине, что с тем, о чем они говорили днем ранее, уже не следовало больше спешить. Наоборот, требовалось заставить убийцу провести все выходные в размышлениях о его контактах с Линдой Валлин.

— Расскажите о себе, Бенгт, — начала Хольт. Она наклонилась вперед, оперлась локтями на стол, улыбнулась и кивнула, всем своим видом показывая, насколько заинтересована слушать.