– Моему бывшему лисенку, – сказал Бекстрём, – понадобился совет и помощь от его старого руководителя и духовного наставника.

– Приятно слышать. – Анника Карлссон криво улыбнулась. – Что мы предпринимаем сейчас по нашему делу?

– Как обычно, – отчеканил Бекстрём. – Обкладываем подозреваемого со всех сторон, контроль телефона по полной программе, неслышно, невидно, незаметно. Позвони Наде, кстати, пусть придет и поможет. Я оформлю ей сверхурочные. Без молодежи, я думаю, мы справимся, а коллегу Альма не стоит втягивать сюда.

– Не похоже, чтобы был какой-то мобильный, – с сомнением произнесла Анника Карлссон. – Я, во всяком случае, не нахожу ничего.

– Понятно, он есть, – не согласился с ней Бекстрём. – Тот самый, на который звонили и Даниэльссон, и Акофели. Явно предназначенный только для входящих разговоров. Если нам повезет, он еще остался. Кроме того, имеется стационарный телефон.

– С ним я уже разбираюсь, – подтвердила Анника.

– Тогда так, – сказал Бекстрём и ухмыльнулся. – В понедельник, по-моему, придет время для наручников.

89

89

Рано утром в воскресенье у Хассана Талиба случилось новое кровоизлияние в мозг. Врачу, спасшему ему жизнь не более недели назад, пришлось предпринимать новую попытку. В этот раз все прошло хуже. Операцию прервали уже через четверть часа, а полшестого утра в нейрохирургическом отделении Каролинской больницы Талиба объявили умершим.

Всегда мало хорошего, когда личности вроде него умирают. Хватает похожих типов, кому в голову могут прийти разные идеи. Пять минут спустя комиссар Хонкамяки решил усилить меры безопасности. Переговорил с Тойвоненом и Линдой Мартинес. И Тойвонен принял решение. Командировал для выполнения данной задачи еще шесть коллег из полиции правопорядка и шесть сыскарей.

От первых требовалось усилить охрану снаружи. А вторым было поручено перемещаться по больничной территории и корпусам и постараться вовремя обнаружить подозрительные автомобили, людей или любые странности.

Около девяти утра Франк Мотоэле появился в отделении ортопедической хирургии. Он поздоровался с коллегами на входе и на лифте поднялся на седьмой этаж, где Фархад Ибрагим лежал запертый в отдельной палате с загипсованной от щиколотки до паха левой ногой.

– Какова ситуация? – спросил Мотоэле и кивнул коллеге, сидевшему перед входом в помещение, где лечили Фархада Ибрагима.

– Все спокойно, – улыбнулся коллега. – Пациент спит. Я недавно разговаривал с медсестрами. У него, вероятно, адские боли, поэтому они постоянно пичкают его болеутоляющим, и с этим нам приходится мириться. Он главным образом спит. Если хочешь поболтать с его младшим братцем, тот лежит в отделении грудной хирургии. Без ножа на этот раз.