– И о чем речь? – спросил Бекстрём.

– Он, похоже, жульничал, когда они со свидетелем играли в гольф, – пояснил Ниеми.

– Такие вот они, – проворчал Бекстрём и пожал плечами. – У тебя есть что-нибудь еще, Петер?

Один момент, пожалуй, но довольно важный, если попытаться до конца разобраться с хронологией преступления, которое они расследуют.

– Наш судмедэксперт нашел собачий волос в черепушке Эрикссона, – сообщил Ниеми. – От его собственной псины, но, принимая в расчет местоположение, он попал туда, не когда адвокат сначала погладил собаку, а потом почесал себе голову. Волос ротвейлера находился среди осколков черепных костей Эрикссона.

– Выходит, Гарсия Гомез сначала направляется на лоджию и бьет по спине псину адвоката, садится на нее верхом и перерезает ей горло, – предположил Бекстрём.

– Потом он идет в дом снова и, проходя мимо Эрикссона, отыгрывается на его голове с помощью того же орудия, которое он использовал против собаки. Возможно, все дело в том, что он разозлился, поскольку она явно успела укусить его за ногу, – продолжил Ниеми.

– Конечно, конечно, – согласился Бекстрём. – Собачий волос с орудия попадает в голову Эрикссона, и пока я на твоей стороне. Но какого черта он делал там? Почему появляется у адвоката среди ночи? При мысли об их прежних стычках Эрикссон ведь должен был броситься к тревожной кнопке, как только Гарсия Гомез позвонил в его дверь.

– А ты не думаешь, что тот, кто убил Эрикссона, ранее вечером намекнул ему по телефону, и Гарсия Гомез появляется, идет прямо внутрь и передает, скажем так, последний привет, – предположил Стигсон.

– Это вопрос? – спросил Бекстрём и зло посмотрел на молодого коллегу.

– Да. Что ты думаешь об этом?

– Нет, – сказал Бекстрём и покачал головой. – Даже Гарсия Гомез не настолько глуп. – Кстати, о другом, – продолжил он. – О мошенничестве? Как дела с ним, Надя?

– По этому поводу тебе не стоит беспокоиться, – ответила Надя. – Он отрицает все, конечно, но это вряд ли поможет ему. По словам Лизы, она готова предъявить обвинение уже сегодня.

– О’кей, – кивнул Бекстрём. – У него есть алиби? На время убийства Эрикссона, я имею в виду?

– В любом случае сам он ничего не сообщил нам на сей счет. Сегодня он ведь отказывается отвечать на любые вопросы. Если верить его жене, она находилась в отъезде с субботы до понедельника. Никаких разговоров, ничего в компьютере, ничего иного от соседей, говорящего о том, что он был дома.

– Давайте не будем спешить с выводами, – буркнул Бекстрём и вздохнул. – Возможно, он просто вырвался на свободу и поставил свою красную розу не в ту вазу.