Харри пошел к двери.

— Лично я совершенно с тобой согласен, Бьёрген, норвежское законодательство чертовски сурово, что касается мягких наркотиков. Поэтому в иных обстоятельствах я, может, и посмотрел бы сквозь пальцы. Будь здоров.

— Погодите!

Харри остановился. В ожидании.

— Его б-братья… — пролепетал Туре Бьёрген.

— Братья?

— Он сказал, если с ним в Осло что случится, его братья придут за мной. Ну, если его арестуют или убьют, они придут за мной, непременно. Сказал, что его братья обычно пользуются кислотой.

— У него нет братьев, — сказал Харри.

Туре Бьёрген поднял голову, посмотрел на высоченного полицейского и удивленно спросил:

— Нет?

Харри медленно качнул головой.

Бьёрген ломал руки.

— Я… я принял эти таблетки потому только, что нервы сдали. Они ведь от этого, верно?

— Куда он пошел?

— Он не говорил.

— Деньги он у тебя взял?

— Так, мелочь. Потом ушел. А я… я сидел тут, и мне было очень страшно… — Он вдруг всхлипнул и замолчал, съежился под одеялом. — Мне и сейчас страшно.

Харри посмотрел на плачущего парня:

— Если хочешь, можешь сегодня заночевать в КПЗ.

— Нет, я тут останусь, — опять всхлипнул Бьёрген.