— Нельзя. Он уехал один?

— Это вопрос спорный.

Старший инспектор резко остановился и повернулся к нему:

— Что ты имеешь в виду?

Один Наккен наклонил голову. Он пока не понимал, что происходит, но тут явно пахло сенсацией.

— Был слушок, что он болтал с какой-то красоткой. Облизывался как кобель. Ничего, короче, что можно напечатать. К сожалению.

— А дальше? — набычился старший инспектор.

— Женщина, подходящая по описанию, покинула отель через двадцать минут после Стёпа и села в такси.

Холе тут же повернулся и пошел к доставившему его потрепанному автомобилю. Один хвостом семенил следом.

— Что же ты за ней не поехал, Наккен?

Сарказма Один Наккен не почувствовал: до него он вообще долго доходил.

— Холе, она же не знаменитость. Знаменитость, которая трахает незнаменитость, — это, так сказать, не материал. Если только дама не захочет нам что-нибудь рассказать. А эта просто исчезла.

— А как она выглядела?

— Худая, темная. Красивая.

— Одежда?

— Черное длинное кожаное пальто.

— Спасибо. — Холе прыгнул в «амазон».

— Эй! — окликнул Наккен. — А что я буду с этого иметь?

— Спокойный ночной сон, — ответил Харри, — от сознания того, что ты способствовал укреплению правопорядка в нашем городе.

Один Наккен с горькой миной проводил взглядом автомобиль с остатками раллийной раскраски, который умчался, грохоча двигателем. Пора отправляться восвояси. Пора писать заявление об уходе. Пора наконец повзрослеть.