Немногословен.
— Давай предположим, что он — как я, Харри. Это предположение, несмотря ни на что, необходимо, чтобы я мог тебе помочь. Сначала мотив. Ненависть. Раскаленная, кипящая ненависть. Это тот наркотик, который помогает выжить, та магма, которая раскаляет его изнутри. И как и магма, ненависть — предпосылка жизни, чтобы все не превратилось в лед. Но вместе с тем давление этого внутреннего жара неминуемо ведет к извержению, к тому, что деструктивное начало вырывается на свободу. И чем дольше он копит это в себе, тем сильнее извержение. Сейчас извержение идет полным ходом, и оно мощное. Из чего я делаю вывод, что тебе следует поискать причину в далеком прошлом. Потому что не сами эти действия, вызванные ненавистью, но причина ненависти может помочь тебе разгадать эту загадку. Сами действия без причины не имеют смысла. Чтобы проникнуться к чему-то подлинной ненавистью, нужно время, но сама причина ненависти простая. Что-то произошло. И речь идет о том единственном, что произошло. Если найдешь, что это было, он твой.
Почему он использовал метафору, связанную именно с вулканом? Харри ехал вниз по крутой и извилистой дороге из Бэрумской больницы.
— Восемь убийств. Сейчас он повелитель, он наверху. Он создал вселенную, где, как ему кажется, все ему повинуется. Он кукловод, он может играть с вами. И особенно с тобой, Харри. Трудно сказать, почему он выбрал именно тебя, может быть совершенно случайно. Но чем успешнее он управляется со своими куклами, тем больше ему хочется усилить напряжение. Хочется беседовать с куклами, быть рядом с ними, наслаждаться своими победами самым изощренным образом — вместе с тем, над кем он их одерживает. Но он хорошо замаскировался. Он не производит впечатления кукловода, напротив, может показаться покорным, тем, кем легко руководить, тем, кого недооценивают. Тем, кого никогда не заподозришь в способности срежиссировать такую сложную драму.
Харри ехал в центр по Е18. Попал в пробку. Он съехал на полосу для общественного транспорта. Он же полицейский, черт побери. И времени не осталось, не осталось. Во рту пересохло, псы были вне себя от ярости.
— Он совсем рядом, Харри, в этом я почти уверен, он просто не в силах остановиться. Но он появился из мертвой зоны. Прокрался в твою жизнь незаметно, когда все твое внимание было приковано к чему-то другому. Или когда ты был болен. Ему комфортно там, где он есть. Сосед, друг, коллега. Или кто-то, находящийся в тени другого человека, более важного для тебя, тень, о которой ты думаешь не иначе как о приложении к кому-то другому. Подумай о тех, кто случайно попадал в поле твоего зрения. Потому что он попадал. И ты уже знаешь его в лицо. Может, вы с ним и не слишком много говорили, но если он такой, как я, ему не остановиться, Харри. Он