Каждый вечер темнело все позже и позже. Все ждали весну или морозов, но не было ни того ни другого.

Световые пятна ползли по потолку.

Харри лежал на боку и смотрел на дым сигареты, который поднимался в темноту сложными и всегда непредсказуемыми узорами.

— Ты такой молчаливый, — сказала Кайя и прижалась к его спине.

— Я останусь тут до похорон — сказал он. — А потом уеду.

Он затянулся сигаретой. Она ничего не ответила. А потом он к своему удивлению почувствовал, что лопатка его стала теплой и влажной. Он положил сигарету на край пепельницы и повернулся к ней.

— Ты плачешь?

— Почти нет. — Она рассмеялась, шмыгнув носом. — Не знаю, что со мной такое.

— Сигарету хочешь?

Она покачала головой и вытерла слезы:

— Сегодня звонил Микаэль, хотел, чтобы мы встретились.

— М-м-м…

Она положила голову ему на грудь.

— Тебе неинтересно, что я ответила?

— Только если ты сама хочешь рассказать.

— Я отказалась. Тогда он сказал, что я еще пожалею. Он сказал, что ты утянешь меня за собой. И что ты не первый раз так поступаешь с людьми.

— Ну что ж… Он прав.

Она подняла голову:

— Но это же ничего не значит, неужели ты не понимаешь? Я хочу быть с тобой там, куда ты поедешь. — По ее лицу вновь потекли слезы. — И если это на дне, то я и туда с тобой хочу.

— Но там ничего нет, — сказал Харри. — Да и меня не будет, я исчезну. Ты же видела меня в «Чункинг-мэншн». Будет так же, как после лавины. Останешься в той же хижине, только одна и брошенная.