Он ответил мужчине на те вопросы, которые тот задал. Где. Сколько. Какое у них оружие.

Сейчас белый человек подошел к стеллажу и вытащил черный чемоданчик, открыл его и проверил содержимое.

Кинзонзи знал, что умрет, умрет молодым и умрет мучительно. Но может быть, не сейчас, не этой ночью. Живот болел так, как будто на него плеснули кислотой. Но может, пройдет.

Белый человек встал и схватил «Калашников» Удри. Подошел к Кинзонзи, постоял над ним, держа фонарь за спиной. Огромная фигура с замотанной в белое головой — у них так обычно подвязывают челюсти мертвецам, прежде чем их похоронить. Если Кинзонзи и застрелят, то именно сейчас. Мужчина бросил Кинзонзи те полоски ткани, которые ему не понадобились.

— Help youself![165]

Кинзонзи услышал, как он стонет, поднимаясь по лестнице.

Кинзонзи закрыл глаза. Если не терять времени, он успеет остановить сильное кровотечение, пока не лишится сознания от потери крови. Надо выбраться, переползти через дорогу, найти людей. Если ему повезет, может случиться, что они не принадлежат к виду местных грифов. Он сможет найти Альму. Сделать ее своей. Ведь у нее сейчас нет мужчины. А у Кинзонзи больше нет работодателя. Он видел, что было в чемодане, который большой белый человек взял с собой.

Харри остановил «ренджровер» перед низкими стенами церкви, лоб в лоб с побитым «хёндаем», который все еще там стоял.

В машине он разглядел огонек сигареты.

Харри выключил фары, опустил стекло и высунул голову:

— Сол!

Харри увидел, как приближается огонек сигареты. Таксист вылез из машины.

— Харри. Что случилось? У тебя лицо…

— Все пошло не совсем так, как было задумано. Я и не рассчитывал, что ты все еще здесь.

— А почему нет? Ты же заплатил мне за весь день. — Сол провел рукой по броне «ровера». — Хорошая машина. Украл?

— Одолжил.

— Машину одолжил. Одежду тоже?

— Да.