Харри подошел к двери гостиницы — и точно, на ней замок тоже был выворочен.

Он поднялся по узкой лестнице, служившей черным ходом. В коридоре третьего этажа не было ни души. Харри постучал в двери номера 310, к Като, чтобы поинтересоваться, навещала ли его полиция. Или кто-нибудь еще. Что они делали. О чем спрашивали. Что он рассказал им. Но ему никто не открыл. Харри прижался ухом к двери. Тишина.

Дверь в его собственный номер даже не начали ремонтировать, так что ключ ему не понадобился. Харри просунул руку в дыру и отпер замок. Обратил внимание на кровь, застывшую на голом цементе в том месте, где раньше находилась дверная коробка.

Разбитое окно тоже не починили.

Харри вошел в комнату, не включая света, просунул руку за шкаф и выяснил, что винтовку они не нашли. Как и коробку патронов, которая все так же лежала рядом с Библией в ящичке прикроватной тумбочки. И Харри понял, что полиции здесь не было, что «Леон», его обитатели и соседи не видели никаких причин звать стражей закона из-за каких-то отчетливых выстрелов из дробовика, по крайней мере до тех пор, пока не появятся трупы. Он открыл шкаф. Даже его одежда и чемодан были на месте, как будто ничего не произошло.

Харри заметил женщину в окне напротив.

Она сидела на стуле перед зеркалом, повернувшись обнаженной спиной к окну. Казалось, она причесывается. На ней было платье, которое выглядело удивительно старомодным. Не старым, но старомодным, как только что сшитый костюм из другой эпохи. Без какой бы то ни было причины Харри крикнул в разбитое окно. Издал короткий крик. Женщина не отреагировала.

Когда Харри снова оказался на улице, он понял, что не справится. Горло полыхало огнем, и жар заставлял поры выкачивать пот. Он насквозь промок и начал ощущать первые признаки озноба.

Песня в баре поменялась. Из открытых дверей доносилась песня «And It Stoned Me»[58] Ван Моррисона.

Обезболивающее.

Харри ступил на проезжую часть, услышал оглушительный, отчаянный звонок, и в следующий миг все поле его зрения заполнила сине-белая стена. Четыре секунды он, замерев, простоял посреди улицы. А потом трамвай проехал, и перед Харри снова появилась открытая дверь бара.

Бармен оторвал взгляд от газеты, увидел Харри и вздрогнул.

— «Джим Бим», — заказал Харри.

Бармен дважды моргнул, не пошевелившись. Газета сползла на пол. Харри извлек из бумажника несколько купюр евро и положил на стойку.

— Дай мне целую бутылку.

Рот бармена открылся. В его татуировке EAT над буквой Т была жировая складка.

— Прямо сейчас, — сказал Харри. — А потом я исчезну.