Вновь воцарилась тишина.

А потом Микаэль разразился громким хохотом. Он откинул голову назад и всхлипнул. Ни одной пломбы. Потом снова наклонился вперед и похлопал Трульса по спине. Смех его был таким веселым и свободным, что через несколько секунд Трульс перестал сопротивляться. Он засмеялся вместе с Микаэлем.

— Секс и строительство, — всхлипывал Микаэль Бельман. — А ты тот еще мужик, Трульс. Тот еще!

Трульс почувствовал, как похвала заставила его раздуться до обычных размеров. И на какой-то миг все стало таким же, как в старые времена.

— Ты знаешь, — похрюкивая, сказал Трульс, — есть дела, которые надо делать в одиночестве. Только тогда их можно сделать по-настоящему хорошо.

— Это правда, — сказал Микаэль, обнял Трульса за плечи и потопал ногами по полу террасы. — Но здесь, Трульс, здесь слишком много цемента, его не мог залить один человек.

Да, подумал Трульс, ощутив, как приятно смех бьется в груди. Слишком много цемента для одного человека.

— Надо было мне забрать приставку, которую ты принес, — сказал Олег.

— Надо было, — согласился Харри, облокачиваясь на косяк кухонной двери. — Усовершенствовал бы технику игры в «Тетрис».

— А тебе надо было вынуть магазин из этого пистолета, прежде чем прятать его обратно.

— Возможно.

Харри старался не смотреть на «одессу», которая целилась то в пол, то в него. Олег слабо улыбнулся:

— Мы совершили ошибки, мы оба.

Харри кивнул.

Олег поднялся и встал рядом с плитой.

— Но я совершал не только ошибки, так ведь?

— Нет, конечно. Ты сделал много правильных поступков.

— Например?

Харри пожал плечами.