Неподалеку раздался громкий плеск. Капитан показался над водой, тряся головой, и быстро доплыл до летучей спасательной лодки.

Боцман остался на бригантине. Он стоял на самом краю и смотрел на них с усмешкой.

– Яков! – позвал Муромцев. – Давай!

Старик улыбнулся. Он выловил из воды капитанскую фуражку, зацепившуюся за леер, и нацепил на свою лысину.

– Яков Семеныч! – взревел Муромцев. – Не дури!

– Капитан однажды – капитан всегда, – сказал боцман. Но его никто не услышал.

Тонущий корабль накрыла волна. Аэроглиссер, заложив крутой вираж, ушел в сторону.

– Яша! – страшно взвыл Муромцев.

Но его дикий крик не мог заглушить скрежета, раздавшегося, когда мачта, падая, ударилась о скалы. На секунду из волн вылупилось обросшее ракушками днище корабля, замерло на несколько мгновений – как качели в высшей точке. Какое-то время всем казалось, что сейчас раскроется голубое окно в потемневших небесах, и бригантина оторвет невидимые канаты и полетит, преодолев силу земного притяжения.

Но это продолжалось лишь долю секунды. С всплеском, от которого можно было оглохнуть, корабль провалился обратно, в разошедшиеся воды, как в пропасть. Волны, изгибая шеи, кинулись наперебой, будто торопясь разорвать добычу. Некоторое время только бушующее море пены было видно там, куда провалилась бригантина. Потом новые волны смыли белые хлопья, и над обломками сомкнулась темная вода.

Все точки над «Ё»

Все точки над «Ё»

Три дня спустя. Отель «Глория»

Стефан вошел в комнату, где Наташа лежала, укутавшись в плед, и смотрела телевизор. Она провела в больничной палате двое суток с высокой температурой. Стефан дежурил при ней, и только сегодня, когда ей стало лучше, они смогли вернуться в гостиницу.

А час назад Стефан собрался с силами и подошел к Аркадию, которого поселили в соседнем номере.

– Вы меня узнали, – утвердительно сказал он.

– Узнал, – согласился Бур.

– Почему не сказали?

– Не хотел ставить тебя и себя в неудобное положение. Неприятные общие воспоминания – лучший способ испортить отдых в хорошей компании.

Он улыбался. Стефан не понимал, отчего он улыбается.